он рассказал ей всю историю и прибавил:
– Не проснись я, меня пригвоздили бы к столбу.
– За что же? – спросила она.
– Только за то, что я не положил в яблочное варенье перцу, – отвечал он. – И мне кажется, лавку мою разрушили, всю посуду мою перебили, меня посадили в сундук и призвали плотника, чтобы пригвоздить меня к столбу. Слава Богу, что все это случилось со мною только во сне, а не наяву!
Сит-Эль-Газн засмеялась и прижала его к груди своей, а он поцеловал ее. Потом, подумав немного, он снова сказал:
– Клянусь Аллахом, мне кажется, что все это случилось наяву; но я только не мог понять, что со мною делается.
Он старался заснуть, повторяя снова: «Все это было во сне», а другой раз говоря: «Нет, все это я пережил в самом деле».
Так время прошло до утра, когда дядя его, визирь Шемс-Эд-Дин, пришел и поклонился ему, а Бедр-Эд-Дин, увидав его, вскричал:
– Ради Аллаха, умоляю тебя, скажи мне, не ты ли отдал приказ связать мне назад руки и разрушить мою лавку только потому, что в моем яблочном варенье не было перцу?
– Знай, о сын мой, – отвечал визирь, – что теперь истина открылась, и все, что было необъяснимо, объяснилось. Ты – сын моего брата, и я хотел только удостовериться, ты ли был у моей дочери в ночь свадьбы. Увидав же, что тебе известно расположение нашего дома, что ты узнал и свою чалму, и свои штаны, и кошелек, – я в этом убедился. Ты тоже знаешь обе бумаги: одну, написанную тобою, а другую – твоим отцом, моим братом. Ведь я прежде никогда тебя не видал и потому не знал тебя. Что же касается до твоей матери, то я привез ее с собою из Эль-Башраха.
Сказав это, он бросился к нему и заплакал, а Бедр-Эд-Дин, изумленный словами своего дяди, поцеловал его и от радости заплакал.
– О сын мой, – сказал ему тогда визирь. – Причиной всему было то, что произошло между мной и твоим отцом.
И он рассказал ему все подробности их ссоры, и почему отец его уехал в Эль-Башрах. После этого он послал за Аджибом, и когда отец мальчика увидал его, то закричал:
– Так ведь это он-то и бросил в меня камнем!
– Это твой сын, – сказал ему визирь.
Бедр-Эд-Дин бросился к мальчику и прочел следующие стихи:
Я долго плакал от разлуки нашей,
Из глаз моих текли ручьями слезы.
Я дал обет, что если Промысл Бога
Дарует нам свидания блаженство,
Ни словом я не помяну разлуки.
Теперь так сильно мной владеет радость,
Что от ее избытка плачу я.
Мои к рыданьям так привыкли очи,
Что плачу я от счастья, как от горя.
Лишь только он кончил говорить, как мать бросилась в нему и прочла следующий куплет:
Рок, кажется, связал себя обетом
Обречь меня на вечные мученья,
Но эта клятва оказалась ложью.
Вернулось счастье, и ко мне принес
Возлюбленный мой радость утешенья.
Спеши скорее к вестнику ты пира.
После этого она рассказала ему все, что с ней случилось, и он тоже рассказал, как он страдал,