подошел ни один. Автобус уже въезжал на мост, перемигиваясь с желтыми невскими фонарями, когда, различив над парапетом высокий клобук сфинкса, Ксения вспомнила Чибиса.
По набережной она бежала, удивляясь непривычному малолюдству. Там, где канал Круштейна делал крюк, из незамерзающей полыньи сочилась гнилость. Испарения собирались у воды белесыми клубками и, поднявшись до решетки, оседали рваной ветошью. Ксения прикрыла нос варежкой, вдыхая смесь влажной шерсти и гниющей воды, и забыла про Инну.
Похоже, она не рассчитала времени. Раздевалка старшеклассников выглядела облетевшим садом: на рожках вешалок, где обычно громоздятся пальто, висели тощие обувные мешки на длинных тесемках, похожие на сморщенные груши. Рожки торчали голыми ветками, повсюду стоял запах прелой обуви, там и сям под вешалками валялись падалицы, сорвавшиеся с крючков – потерянный урожай.
Первым была химия, и Ксения пошла по длинному коридору в дальний корпус. Коридор был темным и пустым. Из физкультурного зала потянуло валерьянкой, и сразу со всех сторон, как коты на пьяный запах, побежали детские крики, поднялись к потолку голоса учителей, зашлепали по полу портфели. С этой минуты уроки и перемены шли по заданной колее.
На исходе литературы, где на примере Рахметова разбирали тему нового человека, Ксения увидела стриженый затылок с хохолком на макушке и вспомнила задание. Вырвав лист, она размашисто написала: «Тебе нужна хорошая книга за десять рублей?» – и постучала в Чибисову спину. Чибис мотнул хохолком, как будто спросил: «Кому?» – «Тебе», – Ксения показала глазами.
Чибис порозовел и развернул записку на коленях. Он смотрел на развернутый лист дольше, чем требовала лаконичность послания. Потом взял ручку, написал ответ и вернул лист отправительнице.
Под Ксеньиной строкой было выведено: «Какая?» – тонкими, островерхими буквами.
Названия книги она знать не могла, а потому подтянулась на локтях и прошептала в стриженый затылок:
– Подруга продает. Старинная.
Чибис пригнул голову к плечу застенчивым движением, будто собирался спрятать ее под крыло:
– Приносите вечером, – и приписал адрес.
Автобус свернул на Большой проспект, и два ряда заиндевевших деревьев сошлись у Морского вокзала. Ксения смотрела сквозь водительское стекло. Инна уже стояла на остановке. Она била ногой об ногу, согреваясь, и Ксении показалось, будто Инна танцует. Не выходя из автобуса, она замахала рукой.
– Кто аноним? – Инна прочла и сложила, попадая в сгибы.
– Чибис.
– Смешная фамилия.
– Да нет! Это песенка была, помнишь? – Ксения запела тихо, стесняясь:
У дороги чибис, у дороги чибис,
Он кричит, волнуется, чудак:
«Ах, скажите, чьи вы? Ах, скажите, чьи вы
и зачем, зачем идете вы сюда?»
– Странный такой: садится за парту – ногу под себя, или встанет посреди коридора и озирается… Дразнили все… – Ксения смотрела назад, как будто за дальним стеклом автобуса в какой-то обратной перспективе вырастала