ценнее всех этих консультантов, которые суетятся вокруг и изрекают очевидные истины за головокружительное вознаграждение, – добавил Мартинссон. – А капитан был просто рад, что оказался полезен.
– А он оказался полезен?
Мартинссон вытащил из кармана блокнот и хлопнул им по столу с таким видом, будто вытащил кролика из невидимой шляпы. Валландеру это не понравилось. Театральная манера Мартинссона иногда раздражала его. Но, наверное, будущему депутату от Народной партии так и следует себя вести.
– Мы внимательно слушаем, – произнес Валландер после минутного молчания.
– Когда вчера вечером вы все отправились по домам, мы с капитаном Эстердалем провели несколько часов в подвале у спасательного плота, – сказал Мартинссон. – Мы не смогли встретиться раньше, потому что капитан каждый день после обеда играет в бридж. Он категорически отказался изменить своей привычке. Капитан Эстердаль из тех стариков, которые умеют настоять на своем. Я бы хотел быть таким в его годы.
– Дальше, – прервал его Валландер. О настойчивых стариках он знал достаточно. Перед глазами у него всегда стоял пример отца.
– Он облазил плот, будто охотничья собака, – продолжил Мартинссон. – Он даже его обнюхал. Затем заключил, что тому по меньшей мере двадцать лет и что изготовлен он в Югославии.
– Как он это узнал?
– По способу изготовления. По материалу. Когда он приходит к какому-то выводу, он больше не сомневается. Все его аргументы здесь, в блокноте. Я преклоняюсь перед людьми, которые знают, о чем говорят.
– А почему же на этой лодке нигде не обозначено, что она югославская?
– Это не лодка, – поправил Мартинссон. – Это первое, чему меня научил капитан Эстердаль. Он называется «спасательный плот» и никак иначе. А насчет того, почему на нем нет никаких обозначений, говорящих о том, что он был произведен в Югославии, капитан дал мне отличное разъяснение. Югославы часто отправляют свои плоты в Грецию и Италию. Там есть предприятия, которые ставят на них названия других стран-изготовителей. Ну, как часы, что производятся в Азии под европейскими марками.
– А что еще он сказал?
– Много чего. Я полагаю, он изложил мне всю историю спасательных плотов. Когда-то давно существовало несколько типов плотов. Первые делались из тростника. А плоты вроде нашего наиболее часто встречаются на восточноевропейских или русских грузовых судах. На скандинавских кораблях их быть не может. Они не признаются нашей Государственной инспекцией морского судоходства.
– Почему?
Мартинссон пожал плечами:
– Из-за плохого качества. Могут лопнуть. Резина зачастую низкосортная.
Валландер задумался.
– Если капитан Эстердаль прав, то плот попал к нам прямо из Югославии и не прошел маркировку, скажем, в Италии. Иными словами мы имеем дело с югославским судном?
– Не обязательно, – ответил Мартинссон. – Некоторая часть спасательных плотов направляется прямиком из Югославии в Россию. Это идет в