над рекой этим прохладным утром.
Покидая хижину, я очень торопился и забыл взять с собой обед, и теперь, когда настал полдень, почувствовал сильный голод. По правилам службы мне полагался час – с двенадцати до часу – на то, чтобы пообедать, но, несмотря на голод, я не хотел возвращаться в хижину. Мне не давала покоя фигура, которую я заметил вчера в вечерних сумерках. Здесь на вершине, я был в полной безопасности: никто не мог бы приблизиться к наблюдательной станции, если бы я этого не хотел.
Я решил использовать положенный мне часовой перерыв, чтобы исследовать верх хребта на всем его протяжении, и вышел на гребень, с которого хорошо видны были до самого низа оба его склона. Западный склон был совершенно гол, а на восточном встречались небольшие рощицы чахлых сосен в пределах ста ярдов от вершины. При этом ни одно деревце не имело даже самой маленькой веточки, обращенной на запад – это показывало, какой сильный западный ветер дует здесь почти весь год, исключая три летних месяца.
Снизу доверху юго-восточная оконечности горы представляла собой одну неровную скалу, и только далеко за седловиной скала эта становилась сильно выветрившейся и разрушенной, а в нескольких сотнях ярдов от северо-западной оконечности хребта начинались каменные плиты разного размера. Я проходил по первой из них, когда заметил примерно в пятидесяти ярдах ниже на западном склоне кучу камней, выложенную в форме полукруга, дугой от меня, высотой в несколько футов. Я сразу понял, что это – творение человека и не могло быть результатом землетрясения, и помчался прямо туда. Я едва не провалился в узкую глубокую трещину в скале, в которую упирались края насыпи, построенной индейцами, и в очень давние времена – об этом говорило большое количество осколков ярко раскрашенной керамики, которыми все вокруг было усыпано. В скале было отверстие длиной около шести футов, ориентированное с юго-востока на северо-запад, шириной от четырех футов в нижней части и расширявшееся до десяти футов в западной части. От него трещина, слишком узкая, чтобы в нее пролез человек, уходила в непроглядную тьму.
Находка очень сильно меня взволновала.
– Это я сам нашел! Я сам нашел пещеру! – повторял я снова и снова, потому что хорошо знал всех мужчин, которые работали пожарными, и, хотя многие рассказывали мне о том, что находили вокруг наблюдательного поста бусины и осколки посуды, о пещере никто из них не упоминал.
Я встал на колени на краю северо-западной стороны отверстия и посмотрел вниз; я увидел, что в десяти футах ниже была черная дыра в противоположной от меня стене, с виду достаточно большая, чтобы в нее мог пройти человек. Это могло быть, подумал я, проходом в большую горную пещеру, где жили люди, оставившие осколки керамики, лежавшие вокруг меня. И, если это было так, что смог бы я найти в этой пещере? Прекрасную керамику, оружие, и, разумеется, одежду! А может быть, даже золото и серебро! Как хотел бы я иметь веревку и источник света! Тогда я смог бы исследовать этот проход.
Мой