что, хорошая же женщина? Заслужила! Я тоже такую девочку хочу» Или по-другому: «Девчата, рожайте дочерей! Видали, какая прелесть получается?»
Лариса Ивановна теперь только и говорила о хлопотах, свидетельствующих, что они с Петром Ивановичем дышат для дочери. Сколько баночек каких ягод перетерли с сахаром, чтобы добавлять в каши, в кефир, варить кисель, макать блины, печь пироги и торты, ведь растущему организму круглый год нужны витамины! Ах, какая чудесная облепиха в этом году! Столько масла поднялось в банке! Сплошная польза! А вот черники нет! Как же глазам без черники? Горе.
Молодая мама выспрашивала у всех рецепты питательных блюд, как то, например, тыквенный или чечевичный суп. С ухищрениями и значительной переплатой каждую весну доставала баночку астраханской черной икры, потому что весенний авитаминоз у ребенка. Кто-нибудь из молодых коллег иногда не выдерживал потока материнской любви Ларисы Ивановны и говорил: «Шуму столько! У всех дети и ничего, как-то живут и растут без икры и облепихи» Но обязательно кто-нибудь отвечал: «Вот именно, что как-то! На магазинных пельменях и консервах. Много вы в своих детей вкладываете? На танцы водите? В шахматы играете? Сказки по ролям читаете? На крахмальных салфеточках кормите? Вот и получите-распишитесь: разницу проведите между своими обормотами и Лилечкой!» Лилю знали все, потому что поликлиника обязательно проводила Новый год для детей сотрудников и каждый знал, у кого какой ребенок, после короткого наблюдения обычно нарекаемый обормотом. И только Лиля была Лилей, потому как принцесса, девочка из интеллигентной семьи, смышленая и с хорошими манерами – как раз такая, какая должна получиться, если ест на крахмальной салфетке и читает стихи по ролям.
***
К радостям первых лет прибавилось любование успехами и талантами Лили. Она была очень артистичной, пластичной и памятливой. В детском саду и Доме творчества быстро стала солисткой танцевальной группы, а читать и писать выучилась раньше всех. И еще, как ни странно, с четырех лет прикипела к страсти Петра Ивановича, к шахматам, сначала, конечно же, из-за красивых фигур, потом уже заинтересовавшись хитростью ходов. Демонстрировала нестандартную логику неотягощенного детского сознания и иногда невольно дарила отцу свежий взгляд на возможности тактики и стратегии. Года три-четыре, как все дети, она стремилась обогнать и перегнать, а потом поняла философию игры и озадачивала Петра Ивановича непредсказуемостью ходов. С тех пор столик с шахматной доской в их гостиной был неприкасаем для уборки и всегда хранил разыгрываемую партию. Петр Иванович, проходя мимо, задумчиво потирал подбородок, стараясь предугадать, что за каверзу задумала его дочь. А Лиля хитро поблескивала глазками, кокетливо убирала за ушко белокурый локон и смотрела на доску небрежно, будто игра ее не занимала.
Гоша прислал письмо с фотографиями, писал, что женился на якутке. Извинялся, что спешно, тайно, без праздника, ведь оба геологи и не сидят на месте. Лариса Ивановна и Петр Иванович на какое-то время онемели – на якутке!