и до Ширвана идти не придется, тут отторгуемся.
– Было б хорошо. А чего это наши персияне так всполошились? – спросил Хитрован.
– Никак узрели что-то? – прищурился Андрей.
Афанасий поднялся во весь немалый рост и замер, как носовая корабельная фигура, из-под руки рассматривая нечто, не видное с кормы. Остальные тоже повскакали на ноги, вглядываясь вдаль. Михаил нырнул под палубу и завозился там, что-то выискивая. Хорасанец побледнел так, что сравнялся цветом с русичами, и с отсутствующим взглядом шарил по боку, в том месте, где обычно была рукоять сабли.
– Точно что-то стряслось. – Хитрован подхватил Андрея под локоть, чтоб грузному купцу было ловчее ступать, и подвел к носу. – Что там у вас? – спросил он, пытаясь выглянуть из-за широких спин.
– Татаре вроде, – ответил снизу Михаил, вылезая из люка с пороховыми картузами в одной руке и начиненными каменным крошевом картечи мешочками в другой.
– К добру или к худу? – спросил Хитрован, почувствовав, как прилипает к телу разом пропотевшая рубаха.
– Подойдем – узнаем, – не оборачиваясь, ответил Афанасий. – Уповать надо на лучшее, но готовиться к худшему.
Михаил протиснулся вперед и встал на колени у пушечки. Затолкнул в ствол сначала пороховой заряд, потом мешочек с картечью. Разжег фитиль. Улыбнулся белозубо. «Дорвался до любимой игрушки», – с непонятным раздражением подумал Хитрован, разглядывая впереди темные черточки татарских лодок, направляющихся наперерез их стругу.
– Отвел бы ты Андрея обратно на корму, – сказал Хитровану Афанасий. – Безопасней там. А вы чего столпились? – обернулся он к крестникам и племянникам. – К веслам давайте. Рассаживайтесь, но не гребите, приказа ожидайте. Да ножей и сабель не доставайте, а тем более не размахивайте. И не кричите ничего и даже за борт не плюйте. Не вводите в соблазн.
Шипша подошел, уселся у люка, вытащив из-за пояса саблю и по-турецки подобрав под себя ноги. Закрыл глаза. Не поймешь, то ли молится, то ли готовится к бою, то ли еще что. Хорасанец подозрительно посмотрел на его вислые татарские усы, но не сказал ни слова. Суда сблизились.
Лодок было четыре. Кое-как сколоченные из разномастных досок посудины плохо держали курс и переваливались на невысокой волне, как беременные утки. Гребцы остервенело гребли то с правого, то с левого борта плохо вытесанными из цельных досок веслами, пытаясь удержать направление. Удавалось им это не очень хорошо. Над некоторыми впору было посмеяться, если бы не…
Каждая лодка вмещала в себя по полторы дюжины воинов в коже и мехах, с луками и копьями, не считая гребцов, тоже не безоружных. Расходясь веером, они со всех сторон охватывали тверской струг.
– Попали, кажись? – ни к кому особо не обращаясь, спросил Михаил.
– М-да, не торговать они с нами плывут и не новостями обмениваться, – почесал бороду Афанасий. – Рубиться будем или откупиться попробуем?
– От этих не откупишься, – неожиданно подал голос Шипша.
– Ты их знаешь? – спросил татарина Афанасий?
– Слыхивал, – коротко ответил татарин