ему там было самое место.
– Хирургические инструменты. Временами мне приходится обследовать больных животных.
– Так вы ветеринар? – таможенник вдруг проявил интерес.
– В некотором…
– А попугаев вы лечите?
– Не по собственной инициативе.
– Что означают чешуйки и выпадающие перья?
Кабал задумался:
– Это что – какая-то загадка?
– Огромные чешуйки, как… как… перхоть.
– Вы меня проверяете?
– Нет, что вы. – Офицер замотал головой. – У Лиз чесотка.
– А Лиз – ваша попугаиха?
– Мне казалось, я упомянул об этом. По крайней мере, дал понять.
– Разумеется. Но у меня лицензия только на препарирование коров и овец, – соврал Кабал, проявляя особую изобретательность, что казалось излишним и даже несправедливым, учитывая через что ему пришлось пройти. – Боюсь, мне ничего неизвестно о. – он попытался выглядеть специалистом, – об экзотических животных.
Таможенник посмотрел на него с неодобрением.
– Что ж, очень жаль. Благодарю вас, герр Майсснер. Простите, что побеспокоил.
– Ничего страшного. Мы все трудимся на благо государства, как умеем, верно?
– Конечно. На благо государства. Приятной вам поездки, сэр.
– Благодарю.
На пути из здания таможни он все думал, что регистрация багажа могла пройти более успешно. Затем он увидел «Принцессу Гортензию» и тут же забыл о таможеннике.
Однако таможенник не забыл о нем.
Лейтенант Хассо промаршировал к Марша́лу и долго отдавал честь.
– Его засекли, сэр! Пассажир вызвал подозрения у офицера таможни в порту, и он решил проверить список разыскиваемых.
– Значит, пытается бежать из страны? – С людьми вроде Хассо приходилось озвучивать очевидное, чтобы избежать долгих объяснений впоследствии. – Теперь он не уйдет. Пусть личная гвардия будет готова через пять минут, ясно?
Не подозревая, какая суматоха творилась в это время во дворце, Кабал молча любовался «Принцессой Гортензией». Судно стояло в стыковочной станции – клетке из вертикальных опор и перекладин, которые поддерживали вес его корпуса. Несмотря на впечатление, которое аэрокорабли, вроде «Гортензии», производили в полете, они вовсе не были легкими дирижаблями. Их вес обнуляли гироскопические левитаторы Лайтуайта, и передвигались они в магнитном поле Земли с помощью специальных направляющих. Левитаторы были спрятаны в верхней части корпуса, а направляющие – четыре массивные, обтекаемые гондолы двадцати футов в длину и десяти в ширину – крепились на некотором расстоянии к пилонам, тянувшимся вдоль правого и левого бортов. Они обеспечивали тягу и руление, но в дополнение к ним в хвостовой части имелись еще четыре огромных руля направления: два внизу, а еще два, с символикой «Миркаэро» и крестом Императорского Ордера, – вверху. По бокам шли прямоугольные окошки кают, а сзади протянулись панорамные окна салона. Нос корабля практически полностью был отделан стеклянными панелями,