слова.
Низкорослая хозяйка смерила взглядом Стейнера и Кристофин, насупилась, но дверь всё-таки открыла.
– Вам лучше зайти в дом.
Внутри стены были обиты панелями из тёмного дерева, а по углам затаились ещё более тёмные тени. Свечи не горели, очаг не согревал теплом. Единственный свет исходил от фонаря в руках женщины. Теперь, оказавшись в доме, Стейнер смог как следует её рассмотреть: ростом едва футов пять, кожа смуглая, глаза тёмные, какими обычно обладали спригганы.
– Ничего не говори, – велел Марек, поймав взгляд сына.
– Пройдёмте, – позвала хозяйка, поманив их за собой пальцем.
Под весом гостей лестница заскрипела; каждый шаг казался преступлением против царившей в доме тишины. Женщина отворила двойные двери в пустую комнату и жестом велела ждать внутри.
– Что дальше? – прошептал Стейнер, когда спригганка исчезла из виду.
– Будем ждать. – Марек сбросил с плеч мокрый плащ. – И надеяться, что Тиховетер соизволит побеседовать с нами.
– А что, если он до сих пор служит Империи? – поинтересовалась Кристофин, бросив на отца Стейнера хмурый взгляд. Затем она отряхнула плащ от дождевых капель и обвела глазами комнату.
– Старик никогда не любил исполнять приказы. – Марек подошёл к окну, откуда можно было наблюдать за улицей. – Госпожа Камалова не единственная, кто пошёл против Империи. Таких много. – Добавил он, похоже, вспомнив прежнюю работу.
Скинув плащ, Стейнер принялся разжигать огонь.
Тиховетер появился полчаса спустя. Он был совершенно не похож ни на имперских солдат, от которых они скрывались, ни на Посланников. И вообще ни на кого, кого могла бы нанять Империя: худой, сутулый, лет пятидесяти от роду, со спадающими на плечи седыми кудрями. За исключением подстриженной бороды, Тиховетер выглядел весьма непрезентабельно: залатанные, грязные штаны, рубашка и пальто ненамного лучше, и разило от него выпивкой. Тиховетер громко рыгнул, устало привалившись к дверной раме, снова рыгнул и несколько раз поморгал.
– Приветствую, – поздоровался Марек. – Мы тебя разбудили?
– Чем ещё заняться в такой день? Спать да перечитывать книги.
Стейнер, слушая незнакомца, усиленно старался определить акцент. Худощавый мужчина прошёл к камину и встал спиной к огню.
– Нет ничего прекраснее, чем погреть задницу в сырую погоду, – прошептал он с намёком на улыбку.
– Вы Тиховетер? – спросил Стейнер.
Марек недовольно зарычал, заставив сына умолкнуть.
– Нет больше Тиховетра, – ответил мужчина. – Умер лет десять назад, – слова наползали друг на друга, а в манере изъясняться проскальзывала некая пьяная мелодичность. – Временами сюда по-прежнему забредают имперцы, в основном в поисках убежища или ночлега на денёк-другой.
– Сочувствую, – заговорил Марек, по-прежнему не отходя от окна и наблюдая за улицей. – Но мы не имперцы. Эти двое так точно. – Кузнец кивнул на Кристофин и Стейнера, затем снова перевёл взгляд на происходящее снаружи. –