Катин возглас. Таш очнулась.
– Да л-а–адно прятаться. Все и так все поняли. Твой друг Джеймс принимает ставки, сколько вы тут будете резать закуски, – Катя открыла холодильник. – Помогите-ка…
Они, как сомнамбулы, взяли тарелки и проследовали за ней. Пара друзей Бена резалась в нарды. Джеймс с бокалом вина в руках что-то втолковывал собеседнику возле окна.
– Я их застукала. Дже-е-еймс, ты выиграл, – Катя поставила тарелки на стол. Все, кроме Таш и Бена, залились громким довольным смехом.
– Бен, я поспорил с Катей, что вы поцелуетесь, она же утверждала, что этого не произойдет, что это не в правилах Таш, – Джеймс отошел от окна и присел на диван рядом с Катей. – Теперь Катя должна мне поцелуй.
Кивнув, Катя взяла лицо Джеймса руками и приблизила к своему. Поцелуй длился ровно пять секунд, после чего она, как ни в чем не бывало, вернулась к поеданию колбасы.
Бен рассказал Таш о своей семье, о работе, и о том, что наутро он уезжает. На месяц.
– Спасибо Джеймсу, уговорил меня пойти. Я не хотел пить перед завтрашним, – он взглянул на часы, – уже сегодняшним рейсом.
Голова Таш лежала у него на коленях. Он нежно теребил ее волосы.
– Я думал о тебе…
Таш подняла на него глаза, и он крепко зажал ее руку между своими ладонями.
– А почему ты не нашел меня раньше? Я же сказала тебе номер квартиры, куда ты должен был отнести чемоданы. – Ее лицо залил легкий румянец смущения. – И потом, на Сардинии?
– Хочешь правду? – Он провел указательным пальцем по ее лицу, остановившись в уголке губ. – Я спросил у консьержа, кто живет в квартире двадцать семь. – Бен слегка нажал пальцем на впадинку на ее нижней губе. – Он мне сказал, что там проживает мистер Хью Янг с супругой. – Таш вздрагивала при каждом его прикосновении. – С лодки тебя увел какой-то мужчина, и в ресторане ты сидела с парнем.
Это было первое за всю ночь воспоминание об Алексе. Какое счастье, что Катя привела Эллу…
*****
Ее разбудил смех, доносившийся из гостиной. «Ничего себе, час дня!» Голова раскалывалась, а в горле пересохло: «Интересно, сколько же я выпила?» Сквозь тяжесть пыльных мешков, набитых кирпичами, и скрежет ржавых рельс в голове она могла различить два противоположных чувства. Одно было неприятным. От него сжимало в груди, пульсировало в висках и сковывало кисти: «Или виски все же пульсируют от текилы?» Второе чувство, приятное, расслабляло лицевые мышцы, от чего рот сам по себе расплывался в глупой улыбке. «Итак, неприятное – это меня бросил Алекс. Или это я его бросила? Скорее, он меня бросил, а я от него ушла. А что же приятное?» Она на секунду задумалась, и улыбка надолго застыла на ее опухшем от алкоголя лице. «Ах да, я же встретила Бена!»
Таш отворила дверь гостевой спальни и побрела на звук голосов. С кухни слышался звон посуды, а в зале, залитым осенним светом, на зеленой стеганой кушетке возлежала брюнетка. Фаина Розман была старше Таш лет на десять. Строгие серые брюки с водолазкой в выходной день выдавали в ней офисного работника.
– Я