к эскалации конфликтов: «Но когда дело идет о мести, то люди не задумываются о будущем и без колебаний попирают все общечеловеческие законы, в которых заключена надежда на собственное спасение человека в случае какой-нибудь беды». Поэтому шесть из десяти христианских заповедей, переданных Творцом на горе Синай Моисею и записанных на одной из двух каменных Скрижалей Завета, посвящены нашим обязанностям по отношению к другим людям. Все эти шесть заповедей не утратили своей исключительной актуальности и поныне…
Платон обратил внимание и на то потенциально опасное и заслуживающее серьезнейшего отношения обстоятельство, что «Когда одни думают так, а другие иначе, тогда уже не бывает общего мнения и непременно каждый презирает другого за образ его мыслей», – и высказал достаточно обоснованное и в принципе верное (но имевшее для самой «любви к мудрости» прямо-таки катастрофические последствия) пожелание, приведшее в конце концов к пониманию необходимости введения государственной философии: «Пока в государствах не будут царствовать философы, либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино – государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди – а их много, – которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно».
Римский император Константин положил конец трехсотлетнему преследованию христиан, а затем добился и единства в самой Христианской Церкви. Предвиденная Платоном потребность в единой государственной философии постепенно стала очевидной и первым лицам огромных империй. В 529 г. византийский император Юстиниан I, называвшим себя «императором и священником», своим эдиктом, от последствий которого «любовь к мудрости» не вполне оправилась и по сей день, закрыл на территории империи все философские школы (в одночасье превратившиеся в «языческие»), включая и основанную самим автором идеи о правителе-философе Платоном, Академию в Афинах.
Несомненно, этот шаг происходившего из простых крестьян великого политика, стремившегося поставить под контроль государства все, что только возможно, был продиктован неотложными высшими государственными интересами тех суровых времен, – и в частности, разумеется, намерением укрепить внутреннее единство империи. Семеро афинских академиков, возглавляемых последним руководителем (схолархом) Академии Дамаскием, были вынуждены покинуть пределы великой империи и проследовали в воевавшую в тот момент с Византией Персию…
В Европе жесткая официальная монополия христианства в философии сохранялась в течение многих столетий, хотя, разумеется, – особенно начиная с эпохи Возрождения – всегда находились и те, кто отчетливо осознавал