Олеся, только и выдохнула тихо:
– «Коленька». Видение, будто звука испугавшись, исчезло. Сидит девушка, молчит, повернуться боится: чувствует, что не исчезла Полуночница вместе с видением, а позади так и стоит.
– Жди, Олеся, – прошипел голос из-за спины, – а как приходить станет, так и не сказывай никому. Обратно позовут – никогда его уже боле не увидишь! И коль дождёшься, так уж навсегда вместе будете, – сказала и громко засмеялась.
Поднялся ветер в баньке, потушил свечи, и тишина вокруг настала. Исчезла Полуночница.
Наутро Марья застала Олесю у колодца в приподнятом настроении.
– Ну что, – спросила она, – смотрю, ты радостная какая! Неужто и впрямь судьбу узнала?! Явилась к тебе Полуночница?
– Явилась! – радостно ответила Олеся. – Про Николая мне поведала, чтоб ждала да не кручинилась: вернётся он скоро. А ты, Марья, смотри, не сказывай никому, что мы ворожить ходили. На том и разошлись.
***
Прошла неделя, и опять Олесю тоска одолевать стала. Неужели обманула Полуночница? Так и нет вестей от Коленьки. Погрустнела девушка, потух взор, из рук всё валиться стало.
На следующую ночь проснулась Олеся от стука в окно. Подошла потихоньку, занавесь в сторону отодвинула – глядь, а за окном Коленька её ненаглядный стоит и палец к губам прикладывает, мол, тише, не услышал бы кто. Схватила Олеся шаль тёплую со стула да в сени побежала. Дверь открыла, а жених уж тут как тут. Бросилась девушка на шею любимому – да как от воды холодной отпрянула!
– Коленька, ты почему холодный такой, аж жжёшься?
– Замёрз я, Олеся, ночи нынче холодные.
– Да и правда, что же это я, Коленька. Так скучала по тебе, а пришёл – так я с глупостями! Пойдём, я стол накрою, матушку разбужу, – радость-то какая!
– Нет, Олеся! Нельзя мне на люди показываться, у меня служба секретная. Если про меня кто прознает, мне уйти придётся. Будем в бане заброшенной встречаться, по ночам ко мне приходить будешь. Да смотри, никому про меня не сказывай!
– Хорошо, Коленька, всё в тайне держать буду.
И невдомёк дурёхе, отчего Николай с сёстрами родными да с матерью на встречу не идёт. Смотрит на него глазами влюблёнными, наглядеться не может!
Прошёл день, другой, третий. Ходит Олеся ночами в баню заброшенную, с милёнком встречается. Разговоры ведут задушевные. Всё бы ничего, да только стала бояться Олеся Николаю в глаза смотреть.
«Злые они стали, чернотой бездонной при свете свечи горят, а раньше ведь зелёные были, – думала девушка. – Да и холод! Как ни положишь головушку на плечо родное, так стынет пол-лица. Тьфу, пустяки это всё! – оправдывала она свои мысли. – Ночами чего ни привидится, а что холодный, так ведь и баня старая, не изба с печкой! Где ж тут согреешься, коли с пола дырявого ночным воздухом студёным веет?»
До первой зорьки Олеся с Николаем сидели, а потом он её домой гнал, чтоб, мол, не заметил кто. А придёт домой Олеся, сядет на кровать свою и будто в обморок без сил провалится, до обеда встать не может. Как встанет, так, почитай, до вечера чуть не шатается, ходит,