успели построить только часть тоннелей со стороны Масдулага и часть – со стороны Гимбла. Разработки самих машин-бегунов вели в Масдулаге, но наладить их создание не успели – даже одного работающего бегуна масдулагские мастера не успели собрать до войны. А механисты Гимбла никогда не делали ничего подобного, да и не пытались: транспорт был совсем не по их части, хотя некоторые их боевые машины могли подвезти или поднести хозяина, но скорость у них была не та и назначение – не то, просто кататься на себе они бы никогда не позволили.
Единственная удачная транспортная машина, созданная гимблским мастером, была собрана где-то в глубине подземий неизвестно из чего и сгинула вместе со своим создателем-механистом в последние годы войны. Никто даже не знал точно, где именно это произошло.
«Никто не знает точно», – одними губами повторил Илидор, остановился, тяжело дыша, посмотрел наверх, где терялся в дымке каменный свод. Сжал кулаки. Длинно, затейливо, тоскливо выругался и пошел дальше, глядя себе под ноги. Губы дракона были крепко сжаты, кулаки стиснуты, золотые глаза горели так яростно, что их отсвет падал бликами на ресницы. То и дело он издавал тихий, очень низкий горловой рык, и слышавшие его гномы провожали Илидора недоуменными взглядами: трудно было поверить, что человеческое горло может произвести такой звук. И человеческое действительно не могло.
Он ни разу не поднял взгляд на машины-стрелуны – морды-обрубки, сутулый медвежий силуэт, короткие ноги, укрытые стальными пластинами, три толстых копья лежат в ряд между лопаток, и из-за пригнутых голов кажется, будто через миг копья сорвутся и полетят в цель. Не посмотрел дракон и на стражих змей – плетения из шарниров, шестерней, подвижно соединенных пластин, вечно звякающих, вечно лязгающих, вечно сверкающих злыми красными глазами. Стрелуны стояли на сторожевых башенках вместе со своими механистами, змеи патрулировали улицы, ползая по уступам, нарочно устроенным в скалах за домами. Обычно Илидор не упускал возможности посмотреть на патрульные машины с ехидным прищуром и широченной улыбкой, как бы говоря: я тут, я дракон, и вы мне ничего не сделаете, а если я ничего не показываю вам на пальцах, то лишь из опасения, как бы пар негодования не разорвал вас на маленькие деталюшки – ведь летающие деталюшки могут кого-нибудь поранить. Но сегодня, заслышав звук машины на стене или проходя мимо патрульных башен, Илидор только ускорял шаг и крепче стискивал зубы, так что они начинали хрустеть.
В квартале Мастеров он чуть не наступил на нищего, сидящего на обычном своём месте, под указателем, и едва ли это заметил, зато нищий проводил дракона внимательным взглядом разноцветных глаз: левый был карий, а правый – зеленый. Илидор прошел по кварталу бледной тенью самого себя, глядя под ноги и едва ли замечая дорогу, не полюбовавшись по обыкновению на гигантскую памятную плавильню, вделанную в ограждающую стену, не вдохнув полной грудью запах горячей лавы, стекавшей с другой, дальней стены, не подставив лицо ветру, который гнали воздуховодные шахты.
В