каяться,
ради кого сожалеть об увиденном —
так и ты смотришь на меня, как в зеркало,
постепенно меня теряя в себе.
«В детстве я была немного странной…»
В детстве я была немного странной:
Я была слишком чувствительной.
На самом деле я никогда не испытывала сочувствия.
Мне не нравились мальчики.
Мама очень переживала.
Она хотела, чтобы её дочь была счастлива, то есть
Чтобы её дочь была как все.
Мы с мамой внешне очень похожи. Одно лицо —
так говорят.
Мама всегда была хорошей швеёй. Когда мама приходила
В школу в платьях, сшитых ею самой,
В сиреневом модном пальто, какого больше ни у кого
не было,
Девочки из моего класса перешептывались:
«Чья это такая красивая мама?»
Ей удавалось сшить идеальное платье для каждой,
Сделать её красивой и счастливой. Для каждой,
кроме меня.
Мама старалась, пыталась одеть меня так,
Как оделась бы она сама.
Ни у кого не было такой чёрной двойной юбки по колено,
Ни у кого не было такой блузки с рукавами-буфами —
Из шелковистой белой ткани в чёрный и жёлтый кружок,
Ни у кого не было такой курточки, перешитой
из старого плаща,
С карманами, отороченными вельветовыми вставками.
Ни у кого, кроме её дочери, на самом деле
Всего лишь мечтавшей быть такой же, как все.
Через двадцать пять лет я начала носить старые
мамины платья.
Такие, каких нет больше ни у кого,
Каких просто больше нет. Странно, но они все мне идут.
Мама смеётся, говорит: «Зачем тебе это старьё?»,
Тут же достает из мешка ещё два, спрашивает,
Не возьму ли и их, терпеливо
Распарывает, перешивает, подглаживает
Для дочери, наконец-то понявшей главное в жизни:
Чтобы быть красивой и счастливой, нужно совсем
немного:
В свои сорок одеваться так, как твоя мама одевалась
в тридцать,
Быть не как все – быть как она,
Слушаться маму.
«Ну чо ты там чо, как дела?..»
«Ну чо ты там чо, как дела?
Выходи к проходной, чо, я тебя, чо, встречу,
А чувствуешь себя, чо, сейчас как?» —
Мужика рядом было не остановить,
Слушали всей маршруткой, сопереживали ему, чо,
понимая,
Как оно надо бывает просто поговорить,
Когда тебе кто-то действительно нужен.
Было