дня.
И Рэм ответил Дане столь же серьезно.
– Я надеюсь окончить Университет на год раньше, экстерном, и в самом скором времени защитить магистерскую диссертацию. Когда-нибудь, наверное, я возьмусь и за докторскую, но наших с тобой обстоятельств моя докторская не касается. Я надеюсь, мне дадут место приват-доцента при кафедре – для приготовления к профессорскому званию. С господином Кааном уже был разговор. Но если мне не достанется места в Университете… что ж, магистру не столь уж трудно добыть должность по ведомству народного просвещения.
«Особенно если магистр направит стопы в какое-нибудь военное училище. Там ведь постоянная нехватка преподавателей по невоенным предметам… Чем ваш Мемо Пестрый Мудрец может поднять дух горной артиллерии, господин Тану?»
Сам-то он надеялся, разумеется, остаться и в Университете, и в науке, и… ну… кто ему мешает когда-нибудь сделаться академиком? Однако как разумный взрослый мужчина… да при сложившихся обстоятельствах… он должен думать о резервах, возможностях маневра и запасных позициях в тылу.
– Ты собираешься на государственную службу? – Дана состроила на лице гримаску серьезного подозрения.
– Да, я собираюсь на государственную службу! – с вызовом ответил Рэм.
– Ну, погоди у меня, господин чиновник! – и она полезла бороться.
Они возились под одеялом, пока Дана решительно не припечатала его обеими лопатками к перине. Потом она склонилась над побежденным и нежно поцеловала в губы.
– Ты подобрал очень хорошие и правильные слова… Так и скажи папе.
Она соскочила с постели и принялась переодеваться.
– Оцени, пожалуйста, я даже не стала звать горничную. Хм, а почему бы мне ее не позвать? Почему бы тебя не представить…
– Нет.
Перепугавшись решительности в его голосе, женщина-девочка (сейчас – определенно девочка) бухнулась в титаническое кожаное кресло и посмотрела удивленно.
Рэм пояснил:
– Когда он… Когда они вернутся домой? Да какая разница! – не дал он ей ответить. – Неделя, две, три. Нам не столь уж долго ждать. Я хочу, чтобы меня представил профессор Каан. Или, на худой конец, я сам себя представлю. Я приду как человек, ищущий твоей руки. Честно, среди бела дня. Будет куда хуже, если меня представят слуги – как человека, ищущего близости с тобой и больше ничего. Ведь тогда-то и выйдет бесчестие. Для тебя прежде всего.
Она огорчилась. Сделала мордочку обиженного зверька:
– А я хотела с тобой позавтракать.
«Любопытно, сударыня, когда именно ты захотела со мной позавтракать? Прямо сейчас, вчера вечером или много месяцев назад?»
– Если все у нас получится, ты позавтракаешь со мной несколько тысяч раз.
– Да-а, а я-то хотела сегодня-а… – закапризничала Дана.
А потом выбралась из кресла и заговорила совсем другим тоном:
– Я понимаю тебя. Но тогда тебе стоит поторопиться.
Он принялся натягивать исподнее, отыскавшееся на чернильном приборе.
– Ты можешь