– на месте, – приказал Данила и передернул затвор автомата. – Я пойду на разведку.
Он бесшумно исчез в кустах. Остальные с напряжением вслушивались, переглядывались. И вдруг раздался смех, русская родимая ругань и откуда-то из-за зарослей голос Данилы закричал:
– Эй, ребята! Вали сюда, все в порядке! Давай-давай!
Тревога оказалась напрасной: наши бойцы конвоировали группу пленных немцев. Двое немцев что-то не поделили между собой и принялись препираться, – их и услышал проводник.
– Ну, вот и пришли мы, – сказал проводник, когда бойцы угостились его табачком и посмеялись над их страхами. – Теперь – к месту, ребята.
Через два часа их маленький обоз окликнул часовой:
– Стой! Кто идет?
– Свои идут, – прогудел проводник. – Раненые партизаны вышли с временно оккупированной территории.
– Старший – ко мне. Остальные – на месте. – Часовой был по виду совсем мальчишка и действовал строго по уставу.
С сопровождающим их сержантом они подошли вскоре к штабу полка. Командир, усталый майор, покрутил ручку полевого телефона, вызывая особый отдел дивизии:
– Из тыла вышли ко мне. Да, партизаны. Погоди, тут еще один, говорит – сбитый летчик, из концлагеря бежал. Да. Хорошо. Есть.
И усталый майор внимательно посмотрел на Гривцова:
– Тебя отправлю в особый отдел – на проверку. Там все расскажешь. Вы, – кивнул он проводнику, – устраивайтесь пока, утром будет распоряжение насчет раненых.
Гривцов повернулся к Даниле:
– Ну, спасибо, ребята.
– Пожалуйста, – ухмыльнулся Данила. – Давай, скоро опять летать будешь! Вдруг еще и свидимся после войны…
Оба они прекрасно знали, что свидятся – вряд ли… На войне почти любая разлука – это навсегда… Да жива надежда.
Проводник погладил свою бороду, пожал руку Гривцову, лошади натянули постромки – и партизаны исчезли: раненые – чтоб вскоре попасть в госпиталя, а после – кто в армию, на фронт, кто – на тыловую работу, отвоевав свое на этой беспримерной войне.
– Садись, не стой, – майор кивнул Гривцову на самодельный табурет. – Давно сбили тебя?
– Товарищ майор, – Гривцов сглотнул от волнения, – тут наши дня три назад не выходили?
– А что? Знакомые там у тебя?
– Так точно.
– Кто?
– Девушка. Радистка. Была такая? Темноволосая, невысокая?
– Была, – утвердительно кивнул майор. – Подруга?
– Жена, – сказал Гривцов, со странным чувством слушая свой голос, произнесший вслух это слово.
– Дела… – сказал майор.
– Где они сейчас? – спросил Гривцов, прекрасно зная, что на этот вопрос майор ответить не в состоянии.
– Попробуй в особом отделе узнать, – посоветовал майор. – Сам понимаешь – откуда мне знать, куда такие группы по возвращении направляются. Ну, сейчас дам тебе сопровождающего, пойдешь в дивизию.
Ночью Гривцов сидел в землянке начальника особого отдела дивизии и, пересиливая дремоту, пересказывал