"звали"? Что произошло?
– Утром ее нашли мертвой.
Когда он это сказал, внутри меня будто все перевернулось. Черт возьми. Это я виноват? Я оставил ее прикованной к кровати, значит, я виноват? Как она могла умереть, твою мать? Она ведь была прикована. Может, задохнулась? Черт, я умею создавать себе проблемы.
– Спасибо за содействие, мистер Морроу, – он захлопывает свой блокнот с таким видом, будто узнал всё, что хотел, а сейчас пришло время отправляться в закусочную отведать крепкого черного кофе и пончиков с глазурью. Ммм, пончики с глазурью.
Когда он уходит, я выхожу в коридор и подхожу ближе к дверям ее квартиры. В коридоре кучковались любопытные соседи, я прохожу мимо них и встаю на цыпочки, чтоб хоть что-то разглядеть. Ее квартира опечатана. Внутри нет криминалистов, только два сотрудника в полицейской форме и этот офицер из отдела убийств. Кому какое дело есть до обычной ньюхэмовской шлюхи. Я смотрю вперед и вижу, как она по-прежнему прикована наручниками к перилам своей кровати. На ней больше нет кляпа, а рот в уголках губ немного разорван. Покрывало, которым я ее накрыл, скинуто на пол и видно, что кем-то затоптано. Я опускаю взгляд ниже, на ней нет нижнего белья. Когда я ее оставлял, на ней были белые трусики, сейчас они валяются на полу рядом с покрывалом. Между ног огромное краснеющее пятно крови, расползающееся почти до самых колен, в ее крови измазаны все простыни. Очень много крови. Откуда столько крови, твою мать? Я осматриваю тело в поисках еще каких-нибудь зацепок, мое внимание тут же привлекает ее шея. На ней толстая бордовая борозда, как от удушья. То есть это значит… что кто-то ночью пришел и прикончил ее.
– Эй, – я окликаю соседа, что стоит и тупит свой взгляд, – кто-нибудь знает, что тут случилось?
– А черт его разберет. Вчера была девка, а сегодня нет. Во дела, – он стоит в засаленных штанах и растянутой майке, тупит взгляд, чешет свой затылок и видно, что ни черта не понимает.
Я спрашиваю еще у парочки соседей, в надежде, что они хоть что-то знают, но никто ничего не говорит. И вообще видно, как все разом заткнулись. Атмосфера непрекращающегося балагана разом сменилась на атмосферу загробной тишины и выжидания. Я все еще не мог отделаться от мысли, что возможно она умерла из-за меня. Это я ее приковал туда, она из-за меня была беззащитна перед той опасностью, что пришла в ее дом. Мне стало страшно. За себя, за нее. Паршиво быть причастным к чужой смерти. Ты будто запачкался в дерьме, которое не можешь отстирать.
Я хожу по квартире взад вперед и думаю, что делать. Что вообще делают в таких случаях? Но ведь, по сути, не я же ее убил? Так ведь? Но я создал все для этого условия. Черт. Как ни крути, но я был в дерьме. Одно лишь спасало, никто не станет расследовать смерть мертвой шлюхи и никогда не узнает, что я вообще у нее был. А так как времени было за полночь, никто меня и не видел.
С тех пор как она умерла, жизнь в нашем социальном жилище для нищебродов стала тише, дети перестали вести себя как ублюдки, а пьяный сосед слева внезапно стал просто трезвым соседом. Казалось, что ее смерть улучшила общую обстановку,