же я, представитель пятого этажа четырехкомнатного братства, если верить сну, двадцать два года пребуду в типа счастливом браке, а потом ветвистые оленьи рога и скрипочное соло стальным смычком по нервам длиною в полгода. Сначала год будут тайные измены. Потом уйдет. А через два месяца, которые покажутся годами, пригласит на берег озера под шумящие на ветру ивы, к шелестящему камышу, и станет плакать. Она, видите ли, осознала, что сделала мне больно. Она, понимаете ли, рыдает ночами, скучая и мечтая вернуться от злодея, барыжащего героином и коксом, ко мне, такому хорошему, благородному и родному. Забери! Эти месяцы без тебя, в дурмане гашиша и похоти – худшее время жизни! И слезы. Крупные. Искренние. Профессиональные.
Я ж рыцарь. Воин. Читай – дурак. Верю. Люблю без памяти. Ни на что не обижаюсь. Возвращайся, любовь моя! Все будет хорошо, только не плачь, сердечко мое!
А ровно через три месяца воскресшей семьи не вернется с работы. Просто нет. Причем, днем ласково так по телефону: “Любимый, вечером гости придут, купи, пожалуйста, бутылочку моего любимого вина”. Любимый, конечно, купит немецкое вино Liebfraumilch в голубой бутылке, сядет с друзьями и будет ждать свое сокровище. Но в восемь вечера нет и в девять вечера нет. Мало ли что случилось на работе, может, задержали. В десять вечера взволнуется не только муж, но и гости. На звонки не отвечает. Телефон отключен. Батарея села?
Явно случилось нехорошее. Может, в аварию попала на пути к любимому? Она же на машине. Столько дураков на дорогах.
– Миха, поехали!
И через ночь на север города к её работе. Закрыто. Никого. А у входа её фордик фиеста. Ну точно не авария. А тогда что? Пошла в гости к подруге?
Обзваниваю подруг, благо телефоны забиты в памяти. Тем временем подтягиваются еще две машины. Собралось человек десять. Поисковая группа. Хорошие у меня друзья.
Подруги на той стороне телефонной связи в недоумении. Не в курсе. Закрылась контора в восемь вечера. Друзья начинают обшаривать кусты вокруг здания. Мало ли. Маньяк напал, утащил. Но нет. Никаких следов.
Едем в ЦГБ. Врачи встречают с удивительным пониманием. Не было. Не поступала.
Объезжаем все батайские кафе. Нет. А времени уже час ночи. И тут звонок. Отчаянный женский голос:
– Я не должна была говорить, но вы же в панике! – это Оля, подруга жены по работе. – Вчера билеты распечатывала на самолет. Похоже, улетела.
Чуть легче. Жива. Хорошо. Поехали ко мне. Посидели, чаек-кофеек. Захожу в ВК. Послание:
«Дорогой, не переживай, все хорошо, я улетела на Филиппины с Сашкой. Спасибо за все».
Потом узнаю, что слезы и рассказы о любви – красивая театральная постановка, отрепетированная с барыгой Александром, чтоб подешевле перекантоваться пару месяцев, пока там обустроится. А теперь – обустроился и прислал билеты. Всё, завяли помидоры.
Друзья перечитывают послание, ругаются. Злые. Расходимся, хлопают по плечу, мол, держись, выпей водки, выбрось из головы.
И вот –