когда Света поделилась с ним. – Поговорю. Составлю тебе, так сказать, протекцию. Правда, я слышал, что у него чердак переехал в подвал.
– Вы знакомы?! – поразилась Света, пропустив про чердак мимо ушей.
– Чему ты удивляешься? Он до своего затворничества был общительным чуваком. Помню, как-то выпивали мы на «Зеленых Холмах». Это типа слета…
– Я знаю, что такое «Зеленые Холмы», – заверила Света. – Когда сотни чуваков с гитарами собираются на берегу реки, беспробудно пьянствуют и поют романтические песни. А в перерывах между песнями предаются блуду. Я все правильно изложила?
Дрозд возмутился:
– Почему же обязательно романтические? Разные. Вот, например, про Монашку и Осла…
Он засвистел было веселый мотивчик, но под Светиным взглядом осекся.
– Прости, уклонился от темы. В общем, могу поговорить с Рыбаковым. С меня не убудет.
И позвонил, и договорился. А после старательно напускал на себя скромный и безразличный вид, пока Света ахала и восхищалась.
– После, аплодисменты и цветы после, – в конце концов сказал Лешка. – Ты еще с ним не работала. Вдруг в процессе стукнешь Рыбакова экспонометром по башке и проклянешь тот миг, когда я уломал его на съемку!
– С чего это? – подозрительно спросила Света.
– Ну, знаешь ли, он сильно изменился. Это даже по телефону слышно.
– Нет, я не об этом. С чего это я стукну его экспонометром? Уж я найду, чем дать по башке, если припрет.
Дом Рыбакова оказался очень захламленным. Пока Света шла за хозяином, ей под ноги подвернулись четыре собачьих миски, сломанная швабра, большой кусок обоев, исписанный с обратной стороны, куча каких-то деревяшек и совсем странное: оторванный рукав белого халата. Света заинтересовалась было, где хозяин халата, но, подумав, решила, что спрашивать не стоит. Рыбаков выудил откуда-то самодельный стул, поставил перед Светой. Сам сел на продавленный диван.
– У меня очень много дел, – сухо сказал он.
Это переводилось так: «Я очень занятой человек, и вы мне мешаете. Будьте любезны, заканчивайте побыстрее с вашей ерундой и проваливайте».
И Света прекрасно поняла, что от нее требуется: извиниться и подтвердить, что она быстренько-быстренько сделает свою работу – и уйдет.
Вместо этого она ответила в тон Рыбакову:
– У меня тоже.
Света не играла в эти игры. Не хочешь сниматься – откажись. Никто не заставлял тебя под дулом пистолета. А если согласился, не веди себя так, будто перед тобой назойливый проситель.
Пару секунд она думала, что Олег выгонит ее. Но он усмехнулся и встал:
– Что ж, тогда начнем.
Вскоре после начала съемки Света почувствовала, что задыхается среди вещей. Их слишком много! Полосатый шарф на полке свернулся клубком, словно аспид. Дряхлый комод с вывалившимся ящиком, как старик с отвисшей челюстью, смотрит из угла. На столе вперемешку – чашки, книги, ноутбук, пепельница, обломки карандашей… Вещи лезли в кадр, вытесняли