сначала трясет темной головой. А потом задумывается.
– Но я не только для того привезла вас сюда, чтобы вы размышляли о том городе, – продолжает Зои. – Мне просто сказали, что здесь… Где находится парадисос, Аркадиус?
Аркадиус перестает следить взглядом за тропой, ведущей к нашим с Анной виллам, и недоуменно смотрит на нее.
– Парадисос? Ну, четыре реки… – говорит он. – Тигр и Евфрат, их называли чаще всего. И еще две – тут говорят что угодно. Вы хотите сказать, что они захватили еще и парадисос? Никогда не поверю…
– И очень правильно. Думаю, что это было бы слишком просто, дорогой Аркадиус. Но я не об этом. Тебе вряд ли закажут когда-нибудь лица бога и святых, ведь правда?
– Да уж, – горько отвечает Аркадиус.
– Но парадисос? Ведь это ты можешь сделать – фреска, мозаика? А как ты его изобразишь?
Аркадиус молчит, потом начинает озираться по сторонам, и на лице его появляется улыбка.
– Фруктовые деревья, – говорит он. – Там нет ни холода, ни жары – как здесь.
И замолкает. А Зои начинает расстегивать кожаный футляр фляги, которую вертела все это время в маленьких руках. Я смотрю на появляющиеся из-под бурой кожи рисунки на серебре: башенки, верхушки деревьев…
– Я купила эту штуку год назад, – говорит Зои неодобрительно. – Простая работа. Но это – парадисос, или ремесленник так считает. Посмотрите, наставник Маниах и ты, Аркадиус: глухая стена, без ворот, а сад – за ней. Но эта фляга – еще пустяки, а вы послушайте этих вот, что они за ужас несут: сначала стена из железа, потом другая из бронзы, и только за ними парадисос, и еще стоит у входа херувим с пылающим мечом. Мы знаем, что живые вряд ли достигнут этих ворот, но не так же… А реки? Ведь сейчас эти безумцы говорят, что там текут реки огня. Что они творят с нами?
Аркадиус явно не хочет спорить. Вместо этого очень внимательно рассматривает флягу, чуть усмехается – наконец, поднимает глаза на Зои.
– Да-да, – говорит она. – Ты все правильно понял. Это новая фляга. Но у меня дома есть старые мозаики. Других времен. И там парадисос совсем другой. Там вообще нет стен. Да, эти четыре реки, наверное, не так просто найти и еще труднее пересечь. Но на старых мозаиках они не огненные. И сад – он на холмах, с холмов виден весь мир, парадисос открыт и безграничен. Вот я и хочу понять, что с нами стало. Они, – Зои кивает в сторону фигур прочих «зеленых» в отдалении, – этого и не заметят, наверное. Если им не показать, не дать сравнить. Но ты – ты должен знать, потому что ты многое можешь сделать. Твоя жизнь имеет значение, Аркадиус. Поэтому ты здесь.
– А в парадисосе должен быть змей, – вдруг говорит он.
До сих пор не понимаю, зачем он это тогда сказал – но сказал, это совершенно точно.
Аркадиус молчит, украдкой снова смотрит в сторону вилл, где помещаемся мы с Анной. Зои бросает взгляд на меня, потом подносит флягу к губам. Я пытаюсь вспомнить, что у меня там, в седельных сумках, запасено, слишком быстро я собирался