быстро. Еле развязал тугой узел, затянутый опытной, но явно чужой рукой. Дотошно осмотрел пожитки. Вроде всё как полагается: дублет свиной кожи – один, холщовые рубахи – две, холщовые же штаны – одни. Фунт ржаного хлеба (вот на кой? – положено!). Ага, ещё сидр (ну, от этого хоть толк есть). Эрван придирчиво взвесил флягу в руке, встряхнул – не издала ни звука. Открыл – под горлышко. Отхлебнул – не разбавлено.
Что ж, хоть академия питомцев не баловала, но в дорогу снаряжала честно. И на том спасибо.
Он оглядел личные вещи – не стянули ли чего?
Удивлённо вскинул брови, не веря глазам.
Клинки были на месте.
Словно опасаясь спугнуть удачу, он не стал разворачивать тряпицу.
Осторожно коснулся эфесов: пальцы сквозь ткань ощутили знакомые выпуклости скрещённых ледорубов – эмблемы горной пехоты.
Вот и приходит их время… Один раз уже выручили – даст Бог, не в последний!
Но сегодня пусть полежат. Так, дальше… Письма с заставы в количестве шести штук. Негусто за четыре года. Хотя… Если прикинуть, скольких трудов стоило едва грамотным солдатам их написать да с оказией отправить с перевала, – не так мало.
Отлично. Всё на месте. А теперь…
Эрван лениво, будто нехотя, огляделся и начал стаскивать парадный дублет. Особого внимания он не привлёк – по меньшей мере десять человек делали то же самое. Никто и не заметил, как Эрван вытащил из-под связки писем истрёпанную тетрадь и пристроил за пазуху.
Потом накрепко затянул мешок, взвалил на плечо для верности и занял очередь в каптёрку.
– Садись.
Хлыст скупым жестом указал на стул.
Эрван замешкался. Не раз за четыре года ему довелось бывать в этом кабинете по разным, как правило неприятным, поводам, но сесть предложили впервые.
– Давай-давай! – Хлыст поморщился. – Неудобно так… разговаривать.
Эрван сел на краешек. Заёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. С лёгкой тревогой покосился на Хлыста.
Наставник сидел за массивным столом, обитым темно-зелёной тканью. Руки его неторопливо оглаживали столешницу – Хлыст наблюдал за ними рассеянно, словно те принадлежали кому-то другому. Начинать разговор он, похоже, не спешил.
Эрван ждал.
– Считай, тебе повезло, – наконец произнёс Хлыст. – Не все хотели, чтобы ты сегодня в строю оказался…
Он посмотрел Эрвану в глаза – пытливо и цепко. Продолжил, улыбаясь одними губами:
– А теперь скажи напоследок: сам начал или вынудили? Не врать!
Эрван поёжился. Юлить не имело смысла, дело всё равно сделано. Да и оставаться в академии ему по-любому даже не часы, а минуты…
– И да, и нет. Наверное, мог и стерпеть, но не стал.
Хлыст продолжал улыбаться, и чем дальше, тем меньше Эрвану нравилась эта улыбка.
– Не стал, значит…
Хлыст откинулся на спинку резного кресла. Сцепил худые руки, прищурился.
– А в голову не пришло, что ты из-за дурацкой ссоры чуть жизнь себе не перечеркнул? Гордость