занят, что забывал о существовании чайника, который мог кипеть на плите до тех пор, пока вода не выкипит полностью, и чайник не нагреется докрасна. И чтобы избежать опасных ситуаций, Валентин, получив очередную стипендию, купил самый дешевый электрический чайник, который выключался самостоятельно, как только закипит. Первое время молодой человек лично проверял, выключился ли этот современный бытовой прибор.
Валентин посмотрел на Лайлу, пожал плечами, давая понять, что это в порядке вещей. Ей это было понятно итак, родители – они такие. Впервые, она не чувствует себя комфортно в присутствии Валентина. Где бы она ни находилась, в какую бы экстремальную ситуацию не попала, она чувствовала себя в полной безопасности, когда рядом был ее мужчина. Но не сегодня. Сегодня она одна, ее никто не защитит. Сегодня Валентин был не её мужчиной, сегодня он был сыном своей мамы. Лайла злилась на Валентина за это, она понимала, что это бессмысленно, и временно, но ничего не могла с собой поделать.
– Рассказывай, откуда ты родом? – спросила Софья Михайловна, протирая мокрой тряпкой чайник, находящийся на газовой плите.
– Я родилась в Чеченской Республике… – начала Лайла, перед этим непроизвольно прокашлялась, хотя в этом не было необходимости.
– А где конкретно? – перебила ее Софья, нащупав вмятину на чайнике.
– Гудермесский район, – с трудом ответила Лайла, почувствовав сильный холод со стороны Софьи. Она подозревала, что, как только произнесет слово Чечня, отношение, и так не слишком теплое, изменится. Такое было и раньше, но ее это никогда не заботило, а сейчас совсем другая ситуация.
Дальнейшие ответы Софью Михайловну не интересовали, она даже не услышала последний ответ, и свое недовольство она пыталась не показывать, но чувствовала, что у нее это не слишком хорошо получается. Валентин говорил ей, что Лайла не славянской национальности, всякое думала она, может татарка или казашка, или даже француженка, но то, что она чеченка… даже имя ее не выдавало, Лайла. Имя-то какое красивое. Она много слышала об этом народе, и по телевизору, и от знакомых, и ни разу Софья не слышала о чеченцах ничего хорошего. Она не думала, что когда-нибудь с ними встретится и даже близко не подозревала, что ее единственный сын сойдется с одним из этих страшных людей.
Она продолжала натирать вмятину, которая была одним из фрагментов воспоминаний. Этот предмет является для Софьи неким другом, которому она доверила оберегать ее сына, как однажды сберег ее саму. Об этом свидетельствует та самая вмятина, которая на мгновение отвлекла ее от происходящего.
– И что же нам теперь делать?
– Что вы имеете в виду? – спросила Лайла.
– Я? – Софья осеклась, это были мысли вслух, и она не ожидала, что Лайла услышит, теперь надо выходить из ситуации.
– Кушать-то мы сегодня будем? Я ведь с дороги, проголодалась. – По крайней мере, она отвела внимание от предыдущего вопроса.
Не успели