у меня есть должок…, – чёрное облако начало растворяться, но, перед тем как исчезнуть, метнулось к девушке, утопая в ладонях. Мать вновь откинулась на подушку, взгляд начал блуждать, она сжала ей руку. – Он…придёт… Не…покидай…сестёр…, – глаза закатились, кожа источала черноватый дымок.
Изида в голос разрыдалась, и тут же отпрянула – дымок усилился, чёрное, густое облако взлетело под потолок, и пробило крышу насквозь. Таким сильным оно было. Она смотрела вслед удаляющемуся сгустку, когда-то бывшему частью её матери, или ей самой, и рыдала. Ладони жгло, будто огнём, капилляры проступили сквозь кожу. Отреагировав на грохот, в комнату вбежали сёстры и застыли в дверях, безжизненное тело матери мирно покоилось на кровати. Хельга и Лора обняли её, а Эллада поспешила уединиться.
Позднее старшая сестра собственноручно забальзамировала тело. Прощание с жизнью назначили на следующий день, уложив его в сарае. Лора безостановочно хлюпала, Хельга держалась, а у неё из головы никак не выходили последние слова умирающей. Ощущение беды росло и прогрессировало, подобно плесени. Ночью ей вновь снился кошмар. Только теперь она была маленькой девочкой, пухлой для своего роста, и гуляла у кромки леса. Мать запрещала им переступать лесную черту, сетуя на диких зверей, но девочке всегда казалось, будто там обитает нечто пострашнее. Они жили тогда среди людей. Было и такое беззаботное время. В деревне ей нравилось гораздо больше, чем потом в уединении – в месте, где никто не смог бы их отыскать. «От кого она пряталась?», – вдруг мелькнуло у неё в голове. Тем временем девочка из сна подобралась вплотную к черте, привлекая внимание. Из черноты леса послышалось тяжелое дыхание, смердящее смертью. Она хотела попятиться, но не могла, ноги будто приросли к месту. Из глубины чащи на неё взирали два красных, горящих глаза с продольными золотыми зрачками. Дыхание приближалось, и девочка стала отчаяннее дергаться, но ноги по-прежнему её не слушались. В отблесках света, она уже различала массивную пасть, сверкнувшую белоснежными клыками. Тогда-то и появилась мать, выпустив чёрное облако в чужака. Тот взвыл, и исчез в гуще леса, а она отвесила знатный подзатыльник непослушному отпрыску.
Изида проснулась посреди ночи, потирая глаза. Сон был страшным, но рядом с мамой она не испытала той жуткой паники, с которой просыпалась обычно. В уголке сознания закралась ошеломляющая мысль: «Может, оно существует?» Она потрясла головой и перевернулась на другой бок. «Магии в мире вполне достаточно. Не хватало ещё и чудовищ». После, ей снился Марк, целовавшийся с другой девушкой, и смеявшийся ей в лицо. Как ни странно, этот сон оставил на сердце груз тяжелее, чем тот – про страшного монстра.
С восходом солнца в заколдованный дом потянулись родственники. Эллада до последнего противилась желанию остальных устроить матери достойные поминки, но вскоре сдалась под тройным натиском. Первыми прибыли рыжие двоюродные тётки Уоррен, за ними бабушка по папиной линии. К слову, отца они не знали – он умер много лет назад. Эллада смутно его помнила, а для остальных