чувствую. Я чувствую запах.
Другие тоже остановились и завертели головами, зашмыгали носами:
– Нет, я ничего не чувствую… А я чувствую… И я тоже…
Первый был уверен:
– Точно есть. Точно, вам говорю. Где-то здесь. Где-то недалеко. Мой нос не обманешь.
Герман не сомневался, что они учуяли его. Но, что это означало для него? Какой будет их встреча?
Тот, что шел первым, указал рукой:
– Там. Я точно чувствую, это там.
Но указал он совсем в другую от Германа сторону. Значит, эти семеро учуяли что-то другое. Или кого-то другого?
Вся компания быстро тронулась в указанную первым сторону. Герман же, недолго думая, решил последовать за этими людьми. Может быть, они приведут его куда-нибудь, где можно поесть и отдохнуть.
Подумав об этом и дождавшись, пока семеро скроются за склоном холма, он встал и двинулся в ту же сторону. Герман шел и принюхивался, но никакого особенного запаха в воздухе не улавливал. Может быть от усталости. А может быть у обитателей территории ВЮГО обоняние было более развито. Здесь ведь должна быть совсем другая жизнь.
Обогнув холм, Герман вышел к лесу. Осторожно сделал несколько шагов вглубь и остановился. Он не знал, где теперь искать оторвавшихся от него семерых. А просто блуждать по лесу не было смысла.
Вдруг где-то впереди раздались крики, и Герман тут же пошел на них. Вздрагивая и прихрамывая. Его голое тело кололи острые концы веток. В ноги то и дело врезались какие-то щепки, опавшие иголки, высохшие шишки. В другое время он бы, наверное, чертыхался, но сейчас шел, стиснув зубы, чтобы ничем не выдать своего присутствия.
А крики становились все ближе и ближе. И, судя по всему, это не были крики радости.
Деревья стали редеть. Герман вышел к поляне. Из-за последних стволов перед ней
увидел, что знакомая компания окружила кого-то, сгрудилась над кем-то кричащим, вопящим изо всех сил.
Герман прильнул к дереву и всмотрелся в происходящее. И все понял. Семеро мужчин насиловали женщину. По очереди держали ее руки и ноги, по очереди сбрасывали с себя тряпье. А женщина была нагой. Она то рвалась, то ненадолго затихала, набираясь сил. Потом снова рвалась, но все слабее и слабее…
Осознав происходящее, Герман отшатнулся от дерева и шагнул было на поляну, но остановился. Здравый смысл остановил его. Что он раненый, обессиленный, безоружный и голый может сделать против семерых агрессивных распаленных мужчин? Бандиты легко расправятся с ним так же, как и с этой несчастной женщиной.
Герман снова спрятался за дерево, сел, прислонившись спиной к стволу и уткнувшись лицом в колени. И заткнул уши, чтобы не слышать вопли насилуемой. И отчаянно пытался придумать что-нибудь, что-нибудь, что-ни-будь, чтобы спасти эту женщину. Но ничего. Ничего не приходило в голову. Несчастная была обречена.
А если это Ева? Вот какая простая мысль внезапно пронзила его мозг. Разумеется, Герман предпочел бы умереть вместе с любимой. Иначе, как потом жить, сколько бы ему не осталось, с мыслью,