словно ветер, налетело и всколыхнуло те слои еврейского общества, которые называются “низами” и которые казались неподвижными и неспособными двигаться, так точно, как неспособными они казались воспринять и руководиться какой бы то ни было сознательной идеей»[76]. Вот почему социалистически настроенные еврейские рабочие и интеллигенты, несмотря на свою малочисленность, сыграли виднейшую роль в российском революционном движении.
Денежные средства, поступающие в кассы, первоначально использовались не только для выплаты пособий по болезни и т. д., но и для совместной покупки Торы! Между тем в новой обстановке классовой борьбы денежные фонды рабочих всё чаще использовались для решения трудовых споров. Первая документально подтверждённая стачка еврейских рабочих состоялась в Вильне в 1882 году: это была стачка рабочих чулочно-трикотажной фабрики, причём ключевую роль здесь играли женщины. Наибольшую активность проявляли еврейские ремесленники: ювелиры, чулочники, портные, плотники, наборщики и сапожники. К 1895 году в одной только Вильне насчитывалось двадцать семь ремесленных организаций, в которых состояло 962 человека. Любопытно, что «в самом еврейском рабочем движении были ремесленники, которые задавали тон, и рабочие сигаретных и спичечных фабрик, которые не поспевали за ними»[77]. Этот классовый состав еврейского рабочего движения, аналогичный составу других еврейских организаций по всей России, несомненно, сказался на той консервативной роли, которую играл Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд) в первые годы существования РСДРП. Самые передовые части еврейского сообщества были далеки от того еврейского национализма, который впоследствии взяли на вооружение сионисты. Напротив, они увидели спасение еврейского народа в отказе от старого, ветхого традиционализма и во вхождении в русскую культурную и политическую жизнь. «Мы были тогда ассимиляторами, – вспоминает активист-социалист того периода, – мы тогда и не мечтали о специальном массовом еврейском движении. Эта задача выдвинулась позже. Нашей задачей тогда была выработка кадров для русского революционного движения, приобщение их к русской культуре»[78]. Еврейские социал-демократы носили русскую одежду, читали русские книги и много говорили на русском языке.
Попав под влияние социалистических кружков, молодое еврейское поколение пробудилось от культурно-политического сна. Особенно поражала храбрость молодых еврейских работниц, преисполненных решимости участвовать в движении, несмотря на враждебное отношение к нему старейшин.
«Я точно вижу их вновь, – вспоминала одна из участниц движения, – этих ящичников, мыловаров, сахарников, которые были в моём кружке… Бледные, тощие, с покрасневшими глазами, измученные и смертельно уставшие.
Они собирались поздно вечером и, кажется, были готовы сидеть в душной комнате, которую освещала только небольшая газовая