юноша. Можайко, заметив интерес к своей внешности, небрежно сплюнул на пол и звучно стегнул плетью по голенищу сапога.
– Ну что, панове, начнем экзекуцию? – произнес он высоким звонким голосом.
Очарование, вызванное обликом второго помощника следователя, мгновенно рассеялось. «Кого это он здесь сечь собрался?», – недовольно подумал Анджей. Он перевел взгляд на возного. Тот с задумчивым видом стоял у пыточного стола, в ногах у покойницы.
– Сила, поможешь пану лекарю, – глухо распорядился Свиридович.
Кат развалистой походкой подошел к столу и сдернул дерюгу, накрывавшую панну Зосю. Взглядам присутствующих открылось тело юной утопленницы. Из одежды на нем оставался лишь лоскут холщовой ткани, прикрывавший срамное место. Кожа девушки матово отсвечивала белоснежным мрамором в полутьме подвала. Прическа распалась, и роскошные черные волосы волнами растеклись по поверхности стола. Они блестели и переливались крошечными искорками в свете факелов, казалось, продолжая жить своею жизнью. Удивительно, но Анджей не заметил на теле утопленницы никаких, обычных в таком случае, следов разложения. Конечно, если он правильно помнил тексты из медицинских книг. Кроме того, начисто отсутствовали признаки длительного пребывания в холодной воде. Казалось, что девушка просто спит. Подойди к ней, тронь за плечо, и она тут же пробудится, сладко зевая и потягиваясь спросонья.
Анджей сглотнул внезапно подступивший к горлу тугой комок. Тадеушевич, молча, смотрел на него в ожидании распоряжений. Паныч почувствовал, что остальные присутствовавшие также с нетерпением ждут от него активных действий. Начинающий эскулап принялся лихорадочно вспоминать знания, полученные в академии. Он вдруг представил себя на экзамене в анатомическом театре. Вокруг него столпились маститые профессора и любопытные студенты.
– Ну-тес, молодой человек! Что вы можете рассказать нам об этом экземпляре? – раздался в голове у юноши скрипучий голос заведующего кафедрой анатомии.
К Анджею разом вернулось утраченное спокойствие. Твердым шагом он подошел к столу и начал осмотр тела девушки.
4
Солнечный зайчик неспешно полз вверх по груди деревянного идола. К обеду он смог, наконец, добраться до головы истукана. Когда пятнышко света коснулось драгоценного камня, торчавшего во лбу статуи, тот вспыхнул ярко-красным светом. На склоненных к «балвану» ветвях деревьев тут же заиграли кровавые блики. Внутри камня задвигались тени, как будто там кто-то проснулся и часто заморгал, ослепленный солнечным светом.
Неожиданно раздался подземный гул. Идол задрожал мелкой дрожью и принялся подпрыгивать на месте, словно собираясь выскочить из своего гнезда в дупле тысячелетнего дуба. Сидевшая на плече статуи, белая бабочка затрепетала крыльями и, кружась опавшим листом, замертво упала на траву. Дрожь от идола передалась дубу. Сотрясаясь от сильных вибраций, исполинское дерево тягуче заскрипело,