чуть не плевались в Полину, чьи чемоданы заняли проход и на поворотах наезжали на ноги. Королевская женщина стоически смотрела в окно и молчала. Губы она сжала в плотную полоску. Лишь однажды презрительно выдавила: «Молодёжь», и все смолкли, ожидая продолжения. Даже водитель цокнул языком: «Вы, девушка, погорячились».
Полина это поняла и сама. От тысячи рублей за такси её нервы были бы целее. Пожалуй, не стоило отказываться. Или даже с тем бандитом на гелендвагене поехать.
Около мятой жестяной остановки маршрутка затормозила. «Выпустите», – раздалось со всех сторон. Водитель сам открыл дверь и рывками выволок Полинины чемоданы. Пассажиров прорвало наружу. Дама с королевской осанкой обвинительно помотала головой, и Полина покраснела от стыда и вины. Да откуда ей было знать, что это такое популярное направление? И что маршрутка ходит всего три раза в день? И что столько народу набьётся? Московская врач-терапевт привыкла к метро. Если поезд ушёл, через две минуты будет другой.
Два дедка, молодая мамаша с трёхлеткой, турист с рюкзаками и металлоискателем и пяток женщин с тележками шустро разбежались по узким улочкам к деревенским домам. Полина огляделась. Небольшая площадь: остановка, мусорные баки, супермаркет. За высокими елями – памятник погибшим воинам с венками искусственных цветов, а за ним – одноэтажный домик с табличками. Рядом на железном столбе торчал таксофон. Полина покатила чемоданы к нему. Относительно безболезненно заволокла оба чемодана по пандусу для инвалидов. У двери красовались таблички: «Администрация сельского поселения Верхняя Волынь». Вторая – «Фельдшерско-акушерский пункт» и время работы – была замазана жёлтой масляной краской. Полина вошла внутрь.
Вероника Николаевна, глава сельского поселения, сразу запричитала:
– Ой, так быстро. А мне только сегодня позвонили, сказали. Давайте документы. Паспорт, направление. Я копии сниму. Понимаете, с жильём проблемы. Нет, дом-то есть. От старой фельдшерицы остался. Но в нём лет десять никто не живёт. Там крышу чинить надо, печь. А печник у нас умер года три как. Септик рыть. Вы пока у Мирохиной поживёте, я договорилась.
Всё это Валентина Николаевна говорила скороговоркой, пока снимала копии на новом копире.
– Хорошая у вас техника, – сделала комплимент Полина.
– Да, – Вероника Николаевна стушевалась, – Константин Валерьич подарил в прошлом году. А то мы всё мучились. Понимаете, он у нас директор фермы молочной. Так, а я не знаю, может, какие ещё документы нужны. Подождите, я щас. Чемоданы у вас большие. На такси приехали?
Вероника Николаевна, солидная женщина лет пятидесяти, надела очки и заковырялась в телефонной записной книжке, но ответа Полины ждала с любопытством
– Нет, – созналась Полина, – на маршрутке.
– Неужели пустая была? Ой, дозвонилась. Здрасьте! Это Ртищева, из Верхней Волыни, ага.
И Вероника Николаевна погрузилась в выяснение бюрократических вопросов. А Полина скинула рюкзак. На стене у двери