присела на подлокотник кресла и приобняла её за плечи. – Вас ранили?
– Да. То есть нет.
Пожалуй, она не о душевных ранах спрашивает. Кровь на Кристине была – но не её, чужая. Немного болели ноги и правое запястье. Но это совсем несерьёзно – куда страшнее сам её поступок. Господи, почему, почему осознание нелепости, жестокости, несправедливости совершённого рухнуло на неё только что и придавило почти насмерть? Даже дышать тяжело от осознания…
– Но у вас кровь…
Приказ Кристины приготовить воду Натали выполнила, поэтому ей быстро удалось смыть с её лица алые разводы, напоминающие дорожки от слёз на бледной коже. Кристина никак не реагировала на то, что делала служанка – просто смотрела в стену, не моргая.
– Боже, Натали, что же со мной теперь будет… – прошептала она.
Голова Кристины безвольно упала на хрупкое плечико служанки. Та погладила свою госпожу по спине.
– Судить-то уж точно не будут. И милорд наверняка простит. Вы же у него единственная.
Эти слова вызвали в душе Кристины волну раздражения. Какого чёрта поединки разрешены? Какого грёбаного чёрта её не будут судить? И какой силы милосердием должен обладать отец, чтобы простить её? Может, даже не за убийство, а за то, что ослушалась, проявила чрезмерное своеволие, не посчиталась с его мнением… разочаровала… По сравнению со всем этим убийство, конечно, не меркло, но оно было явно не единственным, за что отец мог Критстину возненавидеть.
– Он не простит, – отозвалась она. – И никто не простит.
Натали, кажется, её не поняла.
– Я хочу есть, – вдруг сказала Кристина, поднимая голову. – Тебе можно выходить?
– Не знаю. К вам, поди, охрану приставили. Пойду спрошу.
Натали подошла к двери и тихонько постучала.
– Я знаю, что миледи выходить не велено, – пресекла она ненужные вопросы. – А мне можно? Я ей еды принесу.
Дверь отворилась, один из стражников, грубо схватив служанку за локоть, вытащил её из комнаты и тут же запер дверь снова. Послышались гневные возгласы Натали.
Кристина сама сняла с себя одежду, набросила тёплый красный халат, отделанный на воротнике лисьим мехом, и рухнула в постель. Хотелось забыться долгим крепким сном и никогда не просыпаться. Постель была холодной, и Кристина судорожно закуталась в меховое одеяло.
Её вдруг захотелось поскорее умереть – смерть для неё, пожалуй, была самым лёгким и справедливым избавлением. Ей думалось, что, убив Анабеллу, она отстоит свою честь, но вместо этого Кристина лишь запятнала совесть, вдобавок разочаровав отца.
Отец… Почему он до сих пор не пришёл? Девушка рассчитывала, что он тут же захочет высказать непутёвой дочке всё, что думает о ней. А осознание неизвестности делало только хуже, оно разрывало голову и не давало спокойно собраться с мыслями.
Только Кристина начала дремать, как дверь снова открылась, в неё быстро впорхнула Натали,