держалась в стороне, потому что в моем футболе не находила ничего интересного для себя.
Другое дело – тот фарс, который она тут разыгрывала сейчас.
Том удержал ее, положив руку на плечо, и посмотрел на нее, прежде чем снова переключиться на меня.
– Конечно. Эти уик-энды, должно быть, даются тебе нелегко. Я хочу, чтобы ты знала: я понимаю, может быть, даже лучше, чем твоя мама, что это такое. Мои родители развелись, когда мне было примерно столько же, сколько тебе, и да, именно дети страдают больше всех. Как бы то ни было, основываясь на всем, что рассказала мне твоя мама, и теперь, когда я лично познакомился с тобой, думаю, что ты действительно хорошо справляешься.
Я постаралась не выказать презрения и, должно быть, кое-как справилась с этим, потому что он улыбнулся.
– Я надеюсь, что скоро мы сможем проводить какое-то время вместе. Твоя мама и правда особенная, и у меня такое чувство, что мы втроем станем хорошими друзьями.
На меня обрушилась еще одна волна одеколона, и я едва сдержалась, чтобы не сморщить нос. У меня даже мелькнула мысль, как мама вообще дышит, стоя так близко к нему. Хорошие друзья. Надо ж такое придумать! Я не могла понять, то ли он настолько глуп, то ли надеялся, что я настолько глупа, поэтому решила устроить ему проверку.
– Вау, Том. Это… довольно громкое заявление.
Он важно выпятил грудь, как будто я сделала ему комплимент.
– Ну, мы получаем то, что даем, и я из тех, кто дает. А как насчет тебя?
– О да, – сухо ответила я. – Давать – это самое оно. – И, когда я уже приготовилась списать его со счетов как идиота, он встретился со мной взглядом, и его тон утратил всякую дружелюбность.
– Я рад слышать это от тебя, Джолин, действительно рад, потому что, думаю, ты могла бы давать немного больше. – Он демонстративно притянул маму обратно к себе. – Ты устала, так что мы сегодня не будем углубляться, но полагаю, что с таким отношением и небольшим ноу-хау от меня, – он постучал себя по виску, – мы будем очень счастливы.
Последнее, что я увидела, перед тем как скрыться в своей комнате, – это мамин обожающий взгляд, устремленный на Тома.
Позже вечером, когда в животе наконец улеглось, я сидела на кровати, изучая заявку на обучение в киношколе. Я практически все помнила наизусть: киношкола находилась в Лос-Анджелесе и работала все лето. Если бы меня приняли, я бы на три месяца оказалась на другом конце страны, вдали от родителей, не говоря уже о том, что мне посчастливилось бы проводить время на крупных студийных площадках – и не только смотреть фильмы, но и принимать участие в их создании.
Мне так этого хотелось, что кожу покалывало от предвкушения.
К сожалению, список требований сводил на нет всякое покалывание. Мне предстояло написать эссе о том, почему я хочу стать кинорежиссером и какие истории собираюсь рассказать на экране, получить рекомендательное письмо от кого-либо, кто мог бы «оценить мои творческие способности в отношении кино и кинопроизводства», и представить на конкурс