в каком-то картеле. Вечером и ночью она, с амазонками или без них, ехала на берег в клуб, где танцевала под мерцание стробоскопов и выступление музыкантов. Поэтому часто ходила в пристегнутых сандалиях и ситцевых платьях.
Но иногда они трое не шли в клуб, а просто бродили по аллеям яблоневых лесопарков. Добирались даже до самых дальних их мест, где находилось кладбище, частично действующее, а частично заброшенное. Там они шатались от надгробья к надгробью, а часто сидели втроем на дальних могилах. Особенно их привлекали те плиты, которые заросли коноплей. Они торчали там втроем, иногда с парнями, пуская по кругу фляжку с вином или замысловатую трубку.
А потом возвращались по освещенной мощной свечой Яблочкова аллее, тихой и пустынной, под сенью кипарисов. И впереди так и плыла спортивная Фаина с походкой почти манекенщицы, в сандалиях с длинными ремнями. Ее поступь олицетворяла стихийное постоянное самолюбование.
Последней каплей стало, когда все трое опять подвалили ко мне, сидящей на скамейке под потушенной днем свечой Яблочкова. Фаина молча взяла поднятую с земли бензиновую тряпку, очевидно, от чьего-то автомобиля, и принялась так же безмолвно, легонько трясясь и задыхаясь от ненависти, душить меня ей, набросив мне ее на лицо и волосы. А амазонки, само собой, с готовностью подстраховывали, чтобы я не могла оказать ей сопротивление.
Я долго терпела и не хотела показывать этой суке слезы. Но теперь не выдержала. От такого оскорбления я залилась слезами. Фаина, увидев это, довольно усмехнулась. И я все-таки, хотя и боялась агрессии со стороны амазонок, выхватила у нее мерзкую тряпку и дала ей с размаху по Фаининому лицу. Все трое застыли. В страшном, ошарашенном изумлении на столь неслыханную дерзость. У Фаины малость вылезли из орбит глаза. Она приклеилась к земле сандалиями. Однако затем овладела собой и с холодной ненавистью, негромко и четко, сказала мне:
– Ну вот и всё. Теперь я тебя убью!
И я испугалась. Я реально испугалась. И тут… тут кто-то появился рядом. И крикнул:
– Эй, ты, Фаина-Фай-на-на! Не смей! Это подло и нечестно!
Они трое машинально обернулись, как на шарнирах. Там стояла Марианна, моя подруга по кампусу. Она вступилась за меня! Но чувствовалось, что они не очень-то боятся ее появления. Как можно было на них повлиять?
– По крайней мере, ты можешь вызвать Наташу на бой по всем правилам! На берегу, на палках! – сказала Марианна.
– А что, идея! – бросила Фаина после паузы.
– И я буду ее секундантом! – решительно заявила Марианна.
Они согласились. Я была жива. Однако мне всё равно стало страшно, потому что теперь предстояло биться со спортивной Фаиной. Но – со мной была прекрасная душой Марианна! В тот же вечер мы все пришли на назначенное место – на песчаный довольно обширный пляж возле реки. Фаина была всё в том же клубном платье, не успевшая переодеться. А я – в бриджах-кюлотах. Моим секундантом стала,