Наследник. Марк Арен

разговаривать с ним в директивном тоне, и поэтому он сразу же полез в драку.

      – А что стряслось с Монархическим союзом? – нахмурился он. – Там нормальные мужики. Я многих знаю лично. Вчера вот на балу пересекся с Голицыным.

      – Больше никаких контактов. Над вашими выступлениями уже работают, и программа будет отредактирована. Концепция корректируется, – улыбнувшись, сказал Алексеев. – И в новую концепцию монархисты никак не вписываются. Так что мы с ними больше не дружим.

      У Деева мигом сорвало клапан.

      – Смирно! – вскочив на ноги и давя сигарету в хрустальной пепельнице, рявкнул он на гостей, да так, что те невольно вскочили. – Ишь, умники нашлись, «концепция!» – передразнивая их, сказал он после небольшой паузы. – Как же так? Я столько всего наговорил насчет монархии, а теперь что? Отбой? Так вот, вы двое из ларца, одинаковых с лица! Поаккуратней на поворотах! Я вам не какой-то столичный хлыщ, который меняет взгляды, как девок, я боевой генерал! И к своим словам отношусь серьезно. Сказал – сделал! А то «не вписываются в концепцию!». Такие развороты хреново кончаются. Можно не вписаться в вираж и слететь к едреной фене с дорожки!

      – Мы не критикуем идею восстановления монархии. Боже упаси, нет, – улыбнулся Алексеев. – Мы просто молчим об этом, и все. Это нельзя назвать крутым разворотом. Скорее, это торможение.

      – А с какого перепугу я должен жать на тормоза? – возмущенно хлопнул себя по коленям Деев.

      Кураторы вновь переглянулись, и Александров сказал:

      – Ну, хорошо. Думаю, вам будет полезно это узнать. В некоторых околовластных кругах, не желающих вашего прихода в Кремль, идет негласная проработка вопроса о возвращении в Россию представителей династического рода. Пока это подается как реакция на вашу предвыборную программу. Изучаются юридические, исторические, генеалогические аспекты.