стены, такие же скромные обшарпанные строения, как оставшаяся позади мельница. Одно из них – здание общей трапезы, другое – просфорный корпус. За зданием общей трапезы виднеется Поваренная башня.
Герман долго бродил вокруг церкви, разглядывая землю и основания стен. Нора терпеливо следовала за ним. Знала по опыту, что в такие минуты его лучше не отвлекать, тем более не поторапливать. Рано или поздно у него возникнет потребность поделиться своими соображениями – Герман был из тех, кому лучше думается в режиме диалога, – и он расскажет все сам.
Так и случилось. Остановившись возле огороженной – чисто символически, при помощи деревянных колышков и веревок с флажками, – территории, где проводились археологические раскопки, Герман спросил:
– Знаешь, что это такое?
– Археологическая зона. – Нора улыбнулась. – Ваш капитан Очевидность.
– Три года назад здесь был обнаружен колодец, заброшенный, судя по всему, после сильного пожара. И фрагмент канала, являющегося частью неизвестной ранее древней водопроводной системы.
– Еще одной?
– Поскольку колодец расположен неподалеку от трапезной, можно предположить, что неизвестный водопровод служил для снабжения обитателей монастыря пресной водой. – Герман перешагнул через натянутую между колышками веревку и присел на корточки перед одним из шурфов[2]. – Другие фрагменты этого водопровода были найдены при уточнении трассы Поваренного канала.
Нора осталась на прежнем месте. Она не очень понимала, что там можно увидеть интересного, в этой квадратной яме, и не испытывала ни малейшего желания лезть туда по раскисшей после дождя земле. Герман же не успокоился, пока не обошел все ближайшие шурфы, то и дело оглядываясь на стены монастыря, шаря глазами по земле и делая пометки в блокноте.
Сощуренные зеленые глаза под росчерком черных бровей. Темная прядь волос, занавесившая лоб. Ровный, чуть длинноватый нос с тонкой переносицей. Впалые щеки, модельные скулы, превосходно очерченный рот. Она смотрела на него, как зачарованная. Смотрела и не могла насмотреться. Как получается, что из некоторых младенцев вырастают такие мужчины? Такие… такие… ох. Почему Господь Бог допускает это?
Наконец он спрятал блокнот в карман, зевнул, потянулся и, обернувшись, мягко произнес:
– Ну вот, я закончил. Извини, что так долго. Устала?
– Немного.
– Хочешь кофе?
– Теперь уже лучше домой. Как раз к ужину доберемся.
По дороге домой, в Новую Сосновку, поговорить не удалось, потому что передвигались они на мотоцикле. Улица Северная – прочь, прочь из поселка! – затем небольшой загзаг близ поворота на Тамарин причал и дальше грунтовка, прямая и ровная, будто прочерченная по линейке от Макарьевской пустыни с Ботаническим садом до Свято-Вознесенского скита на Секирной горе.
Дорога шла через лес, поэтому, несмотря на утренний дождь, осталась сухой, сомкнувшиеся над ней густые кроны деревьев образовали природную крытую галерею. Герман вел