.

откинулся на спинку стула. Взгляд его серых глаз с золотистой короной на радужке скользнул по залу, на миг задержался на чем-то или на ком-то – причем выражение довольства на лице сменилось растерянностью с примесью досады, как будто он внезапно вспомнил о проблеме, которую никак не мог решить, – и вновь уперся в Германа.

      – Кто там? – осведомился тот, ковыряя вилкой рыбу.

      Он сидел спиной к публике, что свидетельствовало об усталости, физической и психологической.

      – Да эта новенькая. Рыжая.

      – И что же она делает?

      – Смотрит на тебя.

      – Не надо врать, Ленечка, – вмешалась Нора. – Всем давно известно, что смотрит она только на тебя.

      – Надеюсь, – вздохнул Леонид, – рано или поздно кто-нибудь расскажет ей, что я за тип.

      – И это подогреет ее интерес.

      – Думаю, – сказал Герман с набитым ртом, – к настоящему моменту ей уже рассказали о тебе такое, чего ты сам о себе не знаешь, мой король.

      Мой король…

      Да, так. Король и друид. Их удивительная дружба имела мифологическую подоплеку, и оба как нельзя лучше соответствовали этим ролям. Солнечный герой Леонид, после смерти отца унаследовавший поистине королевское состояние, но оставшийся жить на ферме доктора Шадрина, как попросту называли реабилитационный центр в Новой Сосновке, и мрачноватый сенситив[3] Герман, в чьей необычной внешности и впрямь было нечто демоническое или шаманское.

      – И все же она смотрит на меня. – Леонид вздохнул еще раз и отправил в рот помидорку. – Обалдеть.

      – Если девочка хочет секса, отказывать ей жестоко, – заметила Нора.

      – Я бы сказал, форменное свинство, – поддержал ее Герман.

      – Ну вот, налетели стервятники! – Сердито фыркнув, Леонид принялся за еду. Прервался на минуту. Ткнул вилкой в сторону Германа. – Ты хочешь, чтобы я пошел туда с тобой? В тот канал, где вы обнаружили пещеру за дырявой стеной.

      – Я не знаю что там, пещера или тоннель.

      – Неважно.

      – Да, я хочу, чтобы ты на это посмотрел.

      – А я? – встрепенулась Нора. – Никто не хочет, чтобы я на это посмотрела?

      Герман молча жевал, как будто не слышал вопроса. Протянув руку, Нора ущипнула его за костлявый бок. Дернувшись, он возмущенно уставился на нее своими зелеными глазищами.

      – Ты в своем уме, женщина? Хочешь, чтобы я подавился и умер на твоих глазах?

      – Хочу, чтобы ты не исключал меня из своих планов.

      – Тебе будет поручено самое ответственное задание. Должен же кто-то остаться наверху, чтобы, обладая исчерпывающей информацией о наших передвижениях, в случае чего закричать «караул».

      – Почему именно я?

      – Потому что поставить в известность Леру, или Кира, или еще кого-нибудь из более-менее вменяемых соплеменников – все равно что поставить в известность Аркадия. И обречь себя на нескончаемые дебаты о правах и обязанностях тех, кто проживает на его территории.

      – В любом случае нам придется