дешевку сотнях в двух километров к северу, за Ломаной Землей. Лето мудро выбрал место для своего пребывания. В имени города – Арракин – звенела древность… И еще: небольшой городок легче очистить от врагов и защитить от них.
У входа вновь раздался стук сгружаемых ящиков. Джессика вздохнула.
Справа от нее к коробке был приставлен портрет отца герцога. Кусок упаковочного шнура причудливым украшением свисал с него. Джессика все еще не выпускала его из левой руки. Около картины покоилась черная бычья голова на полированной доске. Темным островком выступала она из моря упаковочной бумаги. Деревянная панель лежала на полу, и блестящая морда быка задралась к потолку, словно зверь вот-вот взревет и вызовет противника на бой.
Джессика удивленно подумала, с чего вдруг достала она в первую очередь две эти вещи: бычью голову и картину. В своем поступке она почувствовала нечто символичное. С того самого дня, когда покупщики герцога забрали ее из школы, не чувствовала она себя столь испуганной и неуверенной.
Голова и картина.
Смятение ее усилилось. Она поежилась, глянув на прорези окон высоко над головой. Было еще раннее утро, в этих широтах небо казалось холодным и черным – куда темнее привычной теплой синевы Каладана. Тоска по дому пронзила ее.
А Каладан так далеко отсюда!
– Ну вот и мы! – раздался голос герцога Лето. Она вихрем обернулась: герцог широкими шагами вышел из сводчатого прохода в зал. Его черный рабочий мундир с красным вышитым ястребом на груди был запылен и помят.
– Я вдруг подумал, что ты потерялась в этом отвратительном доме, – сказал он.
– Холодном доме… – произнесла она, глянув на его высокую фигуру: загорелая кожа напоминала ей об оливковых рощах и золотых отблесках на голубой воде. Серые глаза его казались словно подернутыми дымом костра, но лицо герцога было лицом хищника – худым, с резкими выступами и впадинами.
Внезапный страх стиснул ее сердце: таким яростным, свирепым он стал недавно, когда решил подчиниться приказанию Императора.
– Как холодно в этом городе, – снова произнесла она.
– Что с него взять – грязный и пыльный гарнизонный городишко, – согласился герцог, – но мы все здесь переменим. – Он оглядел зал. – Это зал для официальных приемов. Я только что осмотрел семейные апартаменты в южном крыле. Там много лучше.
Шагнув к Джессике, Лето прикоснулся к ее руке, не скрывая восхищения точеной фигурой своей любимой. И вновь подумал о ее неведомых предках… Кто они? Какой-нибудь из ренегатствующих Домов-изгоев? Незаконная ветвь королевской крови? Величия в ней было куда больше, чем в собственных дочерях Императора.
Джессика чуть отвернулась под внезапно отяжелевшим взглядом, став к Лето боком. И герцог вдруг понял, что красота этого лица не сводилась к единственной черте. Овальное лицо под шапкой волос цвета полированной бронзы. Широко расставленные глаза – зеленые и чистые, как утреннее небо Каладана. Небольшой нос, широкий благородный рот.