эмоций, обрушившихся на пару четверть часа назад. Лицо спокойное, отстраненное даже. Порой она посматривала на ноги и, казалось, все, что ее по-настоящему занимает: как она смотрится в ядовито-зеленых босоножках на босу ногу, талисмане их полного интриги знакомства?
Светлана что-то сказала, но Олег не расслышал и мимикой лица попросил повторить.
– Ловко живешь, говорю! – Светлана повысила голос до фальцета. На сей раз слова прозвучали отчетливо, но, не сопроводи она фразу движением, отсылающим к интерьеру номера, Олег вновь бы смешался.
– Что ж тут ловкого? – парировал он, усмехаясь про себя неведомой ему этимологии слова «ловкий». – Номер как номер и отель как отель… – Олег хотел было продолжить, но запнулся.
– А ты скромный, совсем не похож на наших «крутых», – немного подумав, заметила Светлана.
– А с чего ты взяла, что я «крутой», как ты говоришь? – усомнился Олег.
Пожав плечами, гостья пояснила:
– Выглядишь так, на лбу написано… Сразу тебя приметила, едва объявился в аэропорту. И обалдела, когда ты по мобильному заговорил по-русски, да еще без акцента. Ну а потом… сам знаешь, что было потом… – Светлана стушевалась, украдкой поглядывая на свой выбор.
Со дня их встречи в «Ататюрке» Олег ни на минуту не терял из виду облик Светланы, но палитру ее необычайно ярких глаз воспроизвести не мог. Устремляясь к ним, он попадал в поток ощущений, сильных, полных аллюзий, но не ведущих к образу. Ныне же они сидели рядом, на расстоянии вытянутой руки, и, казалось, только и смакуй доступность.
Между тем в этот предрассветный час возобладал не утонченный созерцатель, а импульсивный сластолюб, впрочем, уже засветившийся. Олег вскочил на ноги, обхватил лицо пассии руками и устремился губами к ее глазам. В том порыве уживались безудержная страсть и нежные, выверенные прикосновения. Казалось, эта вдохновенная пластика призвана вобрать в себя свечение, излучаемое взором Светланы (впрямь переливавшимся кристально чистыми изумрудами), дабы навеки сохранить.
Светлана изумилась, но вскоре и ее захватил коловорот вкушения. Она отвечала поначалу робкими, а потом и более откровенными прикосновениями губ.
Новым порывом Олег увлек Светлану – они повалились на пол и, вращаясь дуэтом, покатились по гостиной. Чем-то напоминали вывалившихся из пожара погорельцев, сбивающих с одежды огонь.
Мгновения сменяли друг друга, но их «пламя» не гасло, а лишь разрасталось, оставляя одежду и кожу нетронутой. Точно спасая возлюбленную, Олег не ослаблял объятия, по-мужски властные, увлекающие. Светлана льнула, одновременно чуть вскрикивая от доставляемой вращением боли. В этом безумном танце партнеры, будто растворялись друг в друге. Между тем, казалось, пара скорее страшится утерять притяжение, нежели добраться до конечной в извечном маршруте любви.
Пусть тот клубок страсти ничем не напоминал классическое соитие, из него был единственный