но Грета обожгла легким прикосновением:
– Зачем? Отдайте мне, если вам не нужна.
– Забирайте, – разжал ладонь Евгений.
– Я коллекционирую образцы арт-брюта, – опять поддела она Халтурина.
– Никогда бы не подумал, что у вас плохой вкус, – огрызнулся Жека.
– Не у меня, – ничуть не обиделась Грета, – у моих клиентов.
Жека твердо решил добиться своего или умереть. Тему клиентов он развивать не стал, решив, что у Греты сувенирный магазинчик.
Провожая ее к машине, спросил:
– Я могу увидеть вас в ближайшее время? – От страха вышло немного развязно.
Грета сделала вид, что задумалась, зеленые глаза, при дневном свете казавшиеся чистым изумрудом, сузились:
– Позвоните мне. – Она быстро продиктовала цифры. – Есть, чем записать?
– Запомню! – Мобильная трубка осталась в машине.
Еще бы он не запомнил! На память Халтурин не жаловался, запоминал с одного прочтения страницу профессионального текста почти дословно, на слух – полстраницы.
Евгений провел кошмарную ночь, репетируя предстоящий разговор по телефону. Как лучше сказать: «Давай встретимся», «Хочу тебя увидеть» или правду – «Схожу по тебе с ума»? Счел, что серьезному мужчине подобает сдержанность, лучше небрежно бросить: «Увидимся?».
Однако утром намерение казаться опытным донжуаном с треском провалилось:
– Я умру, если тебя не увижу! – как мальчишка проскулил Евгений.
Признание было встречено благосклонно. Встретились в обед на выставке декоративно-прикладного искусства прошлого века.
Коллекция фарфора Утесова, палехские шкатулки, художественное литье – все, на чем останавливала взгляд Грета, Халтурину казалось прекрасным.
Насытившись впечатлениями, вышли на тихую улочку старого центра. В Жеке все вопило от счастья: «Yes, yes, yes! Сбылась мечта идиота!» – крутилось в голове.
Воробьи, запах цветущей акации, налетевший ветер, спутавший волосы Греты – все вызывало щенячий восторг, который Жека скрывал под напускной солидностью. К тому же еще утром, в телефонном коротком разговоре они перешли на ты.
Побродили по улицам, сделали несколько кругов на колесе обозрения в детском парке, выпили кофе.
Ни слова о Мищуке сказано не было, будто его не существовало. Болтали о всякой ерунде. Грета – о странах Бенилюкса, Жека – об Америке, Грета – о музеях Европы, Жека – о своих наполеоновских планах.
– А чем ты занимаешься? – из вежливости поинтересовался Жека.
На самом деле занятие Греты не имело значения: кем бы Грета ни была, хоть инструктором по дайвингу, хоть резидентом германской разведки, Евгений все готов был принять и простить заранее.
– Я дизайнер.
– Здорово!
Время пронеслось, будто пока они бродили по музею, пили кофе и болтали, сменился часовой пояс: только что был восход, и вот уже сумерки. Лучшее воскресенье в жизни Халтурина угасало на глазах.
Прощались у метро, Халтурин, вспомнил, что настоящий мужчина должен сдерживать порывы,