пасти, плясал яркий лепесток пламени.
«Будто фашистский огнеметчик в кино», – подумалось Николаю.
До зверя осталось совсем немного. Он больше не шевелился и молчал. Коля медленно, не делая резких движений, перехватил копье и порадовался, что не поддался уговорам и не взял меч. Хищное вытянутое тело рептилии даже на земле выглядело стремительным. Успеть бы ткнуть. Только куда? Шмелёв лихорадочно перебирал в уме все, что знал о ящерицах и драконах. Негусто… Оказывается, он знал только то, что они существуют. И все.
Город за спиной настороженно затих, ожидая развязки. Солнечный зайчик прыгнул на отточенный наконечник копья, занесенного для решительного удара, и перескочил на морду Горыныча, на мгновение ослепив его. Чудовище мотнуло громадной головой (одной, врут сказки) и раскрыло пасть.
– Ты хто? – спросил Змей неожиданно приятным баритоном. – Богатырь, што ле?
– Типа того… – растерянно признался Николай и опустил копье. Кажется, битва временно откладывалась.
– Понятно. Тады проваливай.
– А мне непонятно, – Шмелёв отстегнул личину и сдвинул на затылок мешающий шлем. – С какой стати проваливать мне, а не тебе?
– Мешаешь. Я первый пришел, – охотно пояснил Змей. – По делу, между прочим.
– А я?
– Мне почем знать? Может, на охоту собрался. Погоди… на меня, што ле?
– А если и так?
– Не согласен. Мы вообще так не договаривались.
– С кем? – поинтересовался Николай.
– Не важно, – уклончиво ответил Змей. – А теперь гуляй отседова, богатырь, не до тебя. Князя жду.
– Какого?
Горыныч поскреб в затылке когтем и пренебрежительно сплюнул в сторону, поджарив неосторожно пролетавшего воробья:
– Ты тупой? Местного князя.
– Ну, я пришел.
– Вижу. А теперь проваливай! Ходют тут всякие. Кому сказано – занято место!
– А вот и не уйду, – справедливо возмутился Николай. – И вообще, ты чего на людей орешь?
– Чтобы услышал кто-нибудь.
– Я услышал. Легче стало?
– Как бы нет, – согласился Змей. – Так не уйдешь?
– С какой стати?
– Да и ладно, оставайся, вдвоем подождем. Присаживайся, богатырь, – Горыныч гостеприимно обломил у комля ближайшую березку и положил импровизированную скамейку перед Шмелёвым. – Вместе не так скушно будет.
Некоторое время сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. Николай чувствовал, как отпускает державшее его напряжение. Неизвестное науке чудовище при ближайшем рассмотрении оказалось не таким уж страшным. А что хам и грубиян, так, может, им, летающим рептилиям, оно и положено? Вдруг это от метаболизма зависит?
– Слушай, богатырь, – первым нарушил молчание Горыныч, – одолжи копье ненадолго.
– Зачем? – с подозрением покосился Шмелёв.
– Почесаться, – смутился Змей. – Не поверишь, свербит между крыльями, аж спасу нет. Выручи, а?
Он произнес это таким просящим и жалобным голосом,