молодой сударь, покажу куда коня поставить. И меня Никоном зовут. А вас-то как величать значится?
Вот так и получилось, что я остался ночевать в деревеньке, облюбованной вивернами. Знал бы, так дальше поехал. Не стал останавливаться. Всё равно накормили нас неважно. Из еды была только каша на молоке. К ней даже хлеба не подали. Не иначе, хозяева его и сами давно не ели. Разместили нас тоже так себе. Кровати в доме ни одной не было, поэтому на пол положили два дополнительных тюфяка и только. Они неприятно пахли слежавшимся сеном и отдавали сыростью. Обстановка настолько испортила моё настроение, что по утру мне хотелось во чтобы то ни стало не только не отдавать ещё два медяка, но и потребовать сдачу с уже отданных.
Так вот, вернёмся к вивернам. Бучу они устроили ту ещё. Одна из них приподнялась в воздух и села на соломенную крышу дома напротив. Длинный шипастый хвост с зазубренным наконечником свесился по скату и принялся время от времени ритмично бить по нему. Зверюга была раздражена. Её противник миролюбия тоже не проявлял. Он неторопливо шёл вперёд по земле, пригибаясь, как крадущаяся кошка, и шипел. В приоткрытой пасти были видны острые зубы.
– Чего они так, сударь? – тихо спросил Никон, судя по всему, решая, что по вивернам я непревзойдённый специалист. Мне же не хотелось лишаться даже такого поклонника, а потому я задумался и предположил:
– Брачный период давно прошёл. Так что, скорее всего, это трения за территорию.
– Какую ещё территорию? – шёпотом возмутился горняк, гневно округляя глаза. – Здесь ещё мой прадед жил. Пусть убираются, на хер! Это моя земля, а не их.
– Так выйдите и сообщите им об этом, – съязвил я и снова принялся подсматривать через щель.
Виверны как раз бросились друг на друга. Их тела сплелись плотно, как у любовников, но это были отнюдь не брачные игры. Они шипели и грызли друг друга. Острые когти задних лап наносили жуткие раны. Один такой удар был способен мгновенно убить человека. Вмешиваться в драку не рекомендовалось никому, но тут с крыльца одного из домов выбежал горняк. В руках он держал вилы. Глаза его свирепо сверкали.
– Люди! – завопил он. – Подможите мне. Одолеем все вместе супостатов! Прогоним нелюдь!
Ага. Ищи дураков.
…Хм. Но дураки нашлись. Тот же Никон забежал за печь, вытащил оттуда мотыгу и, несмотря на протесты и причитания жены, выбежал из дома. Сначала я хотел закрыть за ним дверь на засов, но мгновенно передумал. Нежить на шум такого рода сбежаться никак не могла, скорее она разбежалась даже. А если находиться снаружи, то меньше шансов, что от мощного удара хвостом до дому вдруг развалится кровля и похоронит тебя заживо. Кроме того, открывалась возможность не доплачивать медяки, с которыми никак не хотелось расставаться. Поэтому я пристегнул к поясу меч, накинул плащ и, взяв Элдри за руку, вышел «насладиться дивными видами амейрисских ночей».
Едва виверны поняли, что на них кто-то третий покушается, то тут же прекратили междоусобицу. Они благоразумно встали хвостами друг к другу, чтобы не дать горнякам напасть на них со спины, и оскалились. Лезть