Не важно что. Ну, я и выстрелил. Попал ровнёхонько так между глаз ему. Этот бог, чтоб захмелеть, с себя защиту снял. Всю. Подчистую. И поставить обратно, перед тем как изображать из себя мишень, подзабыл.
– Зачем ты принял его ношу?
– Так как иначе? Вулканы извергаются, земля трясётся, с неба стеклянный дождь. Живые вокруг визжат. Я враз протрезвел, хотя выпил то ого-го! Или нет. Может потому и протрезвел, что, когда видишь один гейзер под ногами – это херово, а уж когда он троится? У-у-у!
– Столь быстро катаклизмы не начинаются.
– Ну, Предвестнику-то виднее, – съязвил Арьнен. – Но у меня так было. И так как умер бог от моей руки, а никаких иных вариантов получше не возникало, то моя совесть… Не переживай. Не один ты не доволен остался. Эльфы, из чьих запасов нектары то и распивались, так вообще на меня взъелись. Трав всяких нажгли, обкурились, да и состряпали великое пророчество, что через тысячу лет я потеряю власть над миром.
– И прошла эта тысяча лет?
– Да уж два века как. Эльфы то, бедолаги, наверное, чего чистого и прекрасного ожидали. А к нам Тьма пожаловала. Ну, да спасибо им, что предупредили. Я и сражаться не стал. Сразу навстречу эдак представительно вышел и предложил свои услуги… Как видишь, власти у меня нет. Одно название.
– Зато мир живой.
– Да. И я вместе с ним. Эльфы, правда, совсем осерчали и те, что до того не ушли, всей гурьбой на дороги междумирья подались. Ну, да и скатертью им дорога. Я их всегда…
– Сударь Морьяр! – стремительно сбегая вниз по ступенькам, во весь голос закричала служанка. – Сударь Морьяр! Ваша дочка сбежала!
Глава 2
Арнео ещё успел удивлённо округлить глаза, прежде чем ринулся следом за мной со всех ног в нежелании упустить чего-либо из таких интригующих событий. Я же бросился к служанке и на бегу требовательно спросил:
– Да куда она могла из комнаты на третьем этаже деться?!
На самом деле, мне тотчас вспомнился трупик разбившегося бело-рыжего щенка по кличке Шершень, которого мы с Эветтой и мастером Гастоном похоронили возле крепостной стены. А потому я уже успел отчётливо представить себе мёртвую хрупкую девочку, лежащую с неестественно повёрнутой шеей на мостовой, и даже обвинил во всём плохо закрытые ставни.
– Я только и открыла замок на двери, чтоб кувшин с водой поставить. Бадью-то давно наполнила, а вот про него подзабыла, – взволнованно заверещала служанка. – А она, как увидела меня, так сразу юрк за дверь и прямиком к чердачной лестнице!
– То есть она на чердаке? – сразу успокоился я.
– Не-не! – эмоционально вскидывая руками, опровергла моё предположение женщина. Её глуповатое лицо и слабовольный писклявый голос раздражали. – Так называется только. Ведёт-то на крышу! Мы всё не убирали лестницу, чтобы черепицу обновить удобнее стало. В том месяце заменили наконец, а лестницу так и оставили-то. Забыли!
Треклятье! Всё-таки разобьётся!
Не желая и далее общаться с «гусыней», я уверенно отодвинул женщину в сторонку