мне, Капиталина Георгиевна могла много рассказать о Василии. Годы, прожитые вместе, счастливые мгновения жизни и мучительная тяжесть тюремных лет – дорога в камеры Владимирского централа, короткие встречи в их стенах, расставания, одиночество и снова ожидание встреч… Однако во время подготовки «Заложников времени» от встречи Капиталина Георгиевна отказалась и, по-своему, была права. Слишком часто недобросовестные люди, «служа неведомым богам», (а то и вполне «ведомым» – зеленой бумажке с портретом бородатого мужика из Штатов) беззастенчиво врали и об отце, и о сыне его.
Ну, а когда книга вышла в свет, когда Капиталина Георгиевна прочитала ее, препятствий для нашего знакомства не осталось, и мы на долгие годы сохранили самые теплые дружеские отношения.
«Лично дисциплинирован, летать любит»
Король перевернутых бреющих полетов – это когда над самой землей вниз головою летишь, он же мастер бесстрашных атак в небе Мадрида и Гвадалахары, летчик-истребитель Георгий Захаров вдруг растерялся. Киношник Кармен, приятель по встречам на испанских аэродромах пришел к нему какой-то взъерошенный, возбужденный и заявил, что собирается застрелить Васю Сталина. Мол, он с его женой Ниной закрылись в квартире Пашки Федрови, целую неделю не вылезают оттуда и никого видеть не хотят.
Захаров посмеялся, глядя, как Кармен разыгрывает роль ревнивого мужа. Но, встревоженность приятеля, как выяснилось, была не без оснований. В доме неподалеку от бывшего «Яра», где когда-то звучала Соколовская гитара, пели цыгане и кутили московские да петербургские знаменитости, в квартире – по совпадению, цыгана же! – летчика-испытателя Федрови Василий действительно встречался с Ниной.
Поняв, что над старым «Яром» сгущаются суровые тучи, Захаров ринулся в атаку:
– Да ты что! Сына Сталина…
– Нет, застрелю! – не унимался Кармен.
– Выбрось это из головы. Что нынче за мода пошла: чуть что – расстреляю! – рассудительно сдерживал гнев приятеля «испанец» Георгий. – Вот послушай-ка…
И родился план – отписать письмо батюшке Василия… Иосифу Виссарионовичу. Сомнения при этом конечно же были – тревожить вождя народов или как-то обойтись, по домашнему самим разобраться?.. Решили писать. Надежду на успех задуманного поддерживала родственная – в прошлом – связь Кармена с Ярославским. Миней Израйлевич Губельман (Ярославский), важный кремлевский придворный, в просьбе не отказал. Так что боевой маузер Кармену не потребовался.
А Иосиф Виссарионович прочитал то письмо и рассудил, как и следовало было ожидать, мудро – почти как царь Соломон.
«Верните эту дуру Кармену, – написал он на полях «телеги» и добавил: – Полковника Сталина арестовать на 15 суток».
Вождь всех народов многословия не любил, мысли свои излагал просто и лаконично. Так что Василий угодил на гауптвахту в Алешинские казармы, добросовестно отсидел там положенное наказание, а вышел – его ждал еще один сюрприз.