их публикацию. Так и сказала: «в эксклюзивном праве». И назвала сумму предполагаемого гонорара за каждый. Цифра его потрясла. Он переспросил, решив, что ослышался, – звонили-то издалека, помехи, шум… Нет, не ослышался. Гонорар был о пяти нулях. И не в рублях, конечно, и даже не во франках, а в евро.
Если господин писатель согласен, – между тем продолжала француженка, – они готовы прислать условия договора и будут с надеждой ждать его положительного ответа.
Ее воркующее «оревуар» и последовавшие за ним гудки прозвучали манящим обещанием дивной жизни, о которой давно мечталось, – в собственной вилле на берегу теплого моря…
Вот ОНО, вот, наконец-то! – возликовал «господин писатель», пустился от восторга в пляс, запрыгал и, не удержавшись, упал и… проснулся.
Светился экран ноутбука. Файл был по-прежнему пуст… Человек долго сидел молча, без движения, глядя в монитор, где продолжал жить и пульсировать курсор…
Женщина гладила салфетки…
За окном валил снег. «Зимы ему мало! – непонятно на кого сердилась женщина. – Ведь март уже, а весной и не пахнет…»
Женщина родилась в марте. В эту пору в ее родных краях бывало солнечно и тепло, цвели абрикосы и миндаль. Она всегда любила это время.
Но на Урале в марте миндаль не цвел. Он в этих краях вообще не водился.
Женщина гладила. Водила утюгом по льняным, в полоску, салфеткам и вспоминала, что у ее матери их всегда была наготовлена целая куча – наглаженных, аккуратно подрубленных вручную. Странно, ведь гости у них бывали не так уж и часто, а дети прекрасно обходились и без таких «излишеств», как салфетки. Но мама была хорошей хозяйкой, и неожиданный приход гостей не мог застать ее врасплох.
«Я совсем не похожа на маму, – женщина отметила это с некоторым огорчением. – И хозяйка из меня так себе. И терпения у меня нет. Мама с отцом всю жизнь прожила, хотя всякое было. А я…»
Она задумалась и не замечала, что полотно утюга в который раз скользит по уже несуществующим складкам.
«Боже мой, салфетки… Я ведь сто лет их не гладила. С чего бы это? Неужели мне снова хочется семьи? Размеренности дней. Тихих уютных вечеров.
Не знаю, не знаю…»
Начиналось всё так невинно, на литературном сайте.
Его ник показался ей странным, даже абсурдным. На фото – строгое и очень умное лицо. И глаза… Ее поразили его глаза, точнее, взгляд – проницательный, недоверчивый.
Да, с чего всё началось тогда, год назад? С его «Камня преткновения», на который она наткнулась случайно. Хотя случайно ли?
Этот «Камень…» перевернул всё в ней. Ей показалось, что он поставил с ног на голову все ее представления об отношениях мужчины и женщины, кто из них «правее» и «главнее». Она читала, перечитывала и понимала, насколько он прав, этот Пеший Всадник. «Какой умный дядька, – подумала она, – как тонко и глубоко он видит. И сказать не боится, а ведь наверняка для многих это чуть ли не ересь. Какой молодец!»
Женщина с улыбкой вспомнила, как написала этому Пешему Всаднику на его рассказ