Виктор Брюховецкий

Острый угол


Скачать книгу

И драки,

      И черти завоют, не то, что собаки…»

      «А холм будет желтый?

      А крест будет белый?»

      «Ну, что ты заладил,

      Собрался, так делай!

      Совсем задолбал, третьи сутки пытаешь —

      Обмоют, отвоют?..

      Умри и узнаешь…»

      «А всё же?»

      «Да что ты! Всё будет как надо:

      И холм, и собаки, и крест, и ограда,

      И кузов, обмотанный тряпкою алой.

      Не веришь?»

      «Нет, верю…»

      «Согласен?»

      «Пожалуй…»

      Стансы

      Видна Белухи снежная вершина.

      Сломалась патефонная пружина.

      Петух пронесся – гребень на боку,

      И крыса топает, как конь, по чердаку.

      Какая связь? А шут ее поймет.

      Жизнь удалась, но все-таки не мед,

      То лезу в грязь, то в очередь каку…

      А крыса топает, как конь, по чердаку.

      Какая связь? А вот пойди, пойми…

      И кто поможет в этом, черт возьми!

      Кто виноват?..

      Стучится боль в виске…

      И крыса топает, как конь, на чердаке.

      Какая связь?.. Семь булек на стакан.

      А крыса… Черт!..

      Поставить, что ль, капкан?

      Так обойдет же пройда, потому

      Что на Белухе маковка в дыму.

      К тому же патефон…. Когда б играл!

      Когда б петух так сильно не орал,

      Не кавардак бы, не барак-бардак,

      Она б попалась, так ее растак…

      «…И теснота, и дымный воздух…»

      Ю.П.

      …И теснота, и дымный воздух,

      И суп, настоянный на звездах,

      Что из пакета высыпал

      Давным-давно, до нашей эры…

      Какие все-таки химеры

      Когда-то в голове таскал!

      Теперь они ушли. Распались.

      О чем мы в детстве волновались?

      И волновались ли вообще,

      Вдыхая горький дух столетья

      Ушедшего, где каждый третий

      В китайском жестяном плаще

      Был так прекрасен и огромен,

      Что в суете каменоломен,

      Спиной повернутый к штыку,

      Отец Панфиленко Юрана

      Жевал тайком цветки бурьяна,

      Катая тачку по песку.

      Пока жевал, Юран стал взрослым…

      На сухарях да масле постном,

      Без простыней и без ковров,

      На самосадовой отраве,

      Как лопухи в чумной канаве,

      Мы вырастали – будь здоров.

      И просто странно (вот как странно!)

      Среди дурмана и обмана

      Мы, жившие в эпохе той,

      В фуфайках и кирзе змеиной,

      Подбитой шинною резиной,

      Задерганные криком «стой!»,

      Сумели как-то отмотаться

      И раскрутиться, и остаться.

      Зачем?

      Чтоб в той же борозде

      Брести, вдыхая тот же воздух,

      И той же ложкой те же звезды

      Помешивать в крутой воде…

      «Я на жизнь гляжу – дивен белый свет…»

      Я на жизнь гляжу – дивен белый свет.

      Я вино не пью, потому что нет.

      А найду вино – не найду рубля,

      А