чего ты взял? На месте преступления он оставляет полный хаос.
По покачал головой. Она все еще его проверяла.
– Он контролирует все, что происходит на месте преступления. Никакой импровизации. Он приносит с собой все, что ему нужно. Никаких физических улик на местах похищения и убийства, а учитывая неизбежность улик и то, что техники сбора данных еще никогда не были так хороши, это очень примечательно. Ко времени третьего убийства на камнях, полагаю, были установлены камеры наблюдения?
– На большинстве да. С Длинной Мег ее убрали как раз перед этим.
– Значит, он разбирается и в средствах наблюдения, – сказал По.
– Что-нибудь еще?
– Я прошел?
Флинн улыбнулась.
– Что-нибудь еще?
– Да. В файлах чего-то не хватает. Фильтр, что-то, что инспектор утаивает от прессы. Что это?
– Как ты догадался?
– Сжигатель, возможно, и не садист по натуре, но ведет он себя именно так. Он бы не оставил тела нетронутыми.
Флинн указала на свой портфель на заднем сиденье.
– Там еще одна папка.
По перегнулся и достал ее. Там стоял штамп «Секретно», кто-то написал: «Не показывать без письменного разрешения старшего инспектора Гэмбла». По не стал открывать.
– Ты слышал о «сезоне обрезаний»?
По покачал головой. Не слышал.
– Изначально термин придумала Национальная служба здравоохранения. Он относится к времени года – обычно к летним каникулам – когда девочек, иногда двухмесячных, вывозят из Великобритании под предлогом посещения родственников за границей. На самом деле их везут на женское обрезание. Это делают во время летних каникул, чтобы раны могли зажить до возвращения.
По немного знал о женском обрезании, отвратительной практике, при которой удаляли части гениталий девочки, чтобы гарантировать, что она не сможет чувствовать сексуальное удовольствие. Считалось, что это сделает их верными и целомудренными. В реальности жертвы всю жизнь мучились от боли и медицинских проблем. В некоторых культурах раны все еще сшивали нитками.
До него наконец-то дошло, почему Флинн об этом заговорила.
– Он их кастрирует?
– Технически – нет. Он отрезает им яйца вместе с сосиской. Аккуратно и без анестезии.
– Он оставляет себе трофеи, – сказал По. Большой процент серийных убийц оставляли себе части жертв.
– Вообще-то, нет. Открой папку.
По это сделал и чуть не расстался с обедом. Первая фотография объясняла, почему крики жертв не были слышны. Фотография крупным планом показывала рот Грэхема Рассела: он был заполнен его собственными гениталиями. Несколько следующих фотографий показывали пенис, яички и мошонку – все еще прикрепленные друг к другу – после того, как их вынули изо рта. Почерневшие на конце, близком к огню, и удивительно розовые и неповрежденные на другом. По просмотрел остальные фотографии и понял, что они примерно похожи.
И он должен был стать пятой жертвой? Можно подумать, ставки до того были недостаточно