Спарте…
– В Спарте его давно уже бы выкинули в пропасть! – одёрнула его Мэри. – Вернись в цивилизованный мир! Его Энергетикой сегодня обрабатывали?
– Ещё нет. Нет серьёзной причины. Вы же знаете – сажать его на постоянную поддержку – всё равно, что на наркотическую зависимость. Нам надо попытаться приучить его жить на Земле самостоятельно.
– Мне иногда кажется – это невозможно, – прошептала женщина, наблюдая как муж играет с дочерью.
"Какая же она всё-таки огромная!" думала Мэри. "Или это Артур ещё больше похудел? Как он вообще может её удерживать?"
– Скажи "Ёлка!" – Артур слегка подкидывал дочку.
– Oооо-Aaaaa! – послушно отозвалась девочка, так звонко, что у Мэри уши заложило, а Даниель дёрнулся в её руках.
– Скажи "Шааааарик!" – Судя по всему, Артур радовался процессу даже больше, чем ребёнок.
– Аааааааааапк! – рявкнула Энн, а Даниель снова захныкал.
– Орите потише! – окрысилась на них Мэри.
Дочь только сейчас заметила мать и, извиваясь в руках отца, пыталась привлечь её внимание, но оба родителя делали вид, что не понимают этого.
Артур снова показал на ёлку, чтобы отвлечь дочку, и это ему удалось, но не так, как планировалось. От досады или по какой другой, только ей ведомой причине, Энн вцепилась в ветку и дёрнула так, что всё дерево вздрогнуло, и всем в комнате показалось – что оно падает.
Словно по закону подлости, Даниель как раз оглянулся и, глядя на непонятный ему колоссальный пёстрый предмет, угрожающе раскачивающийся совсем рядом! заплакал в голос.
Хотя, может быть, он просто испугался особенно звучной рулады сестренки; Энн уже вопила от злости, вырываясь изо всех сил из рук отца, но Мэри и не собиралась разбираться в ситуации.
Она выбежала из зала и быстро направилась в другую комнату, а Рон следовал за нею, как тень.
– Совёночек мой, – Мэри сама чуть не плакала. Она села в кресло и переместила сына так, чтобы он сидел в её руках, как в гнёздышке.
"Ох, какое весёлое Рождество," думала Мэри с досадой. Она качала и баюкала сына, пока тот не уснул, как всегда вздрагивая и постанывая.
"Господи Всемогущий," молилась Мэри. "Это же время чудес и исполнения желаний. Только не отбирай его у меня!"
– Как совершенно здоровый ребёнок может всё время болеть? – прошептала она, поглядывая на Рона.
– Но на этом-то и держится наша надежда, – отозвался тот тихо. – Нельзя стимулировать его иммунитет слишком сильно – это может вызвать онкологические процессы, тогда дело будет обстоять ещё хуже. Мы всё делаем, что в наших силах. Массаж, гимнастика, закаливание… А вы – молитесь. Это всё, что мы можем сделать.
Мэри обмерла. Глеб Орлов двигался по коридору в их сторону, и она затряслась от того чувства, которое можно назвать только "смертельный ужас", так горестно-сурово было его осунувшееся лицо. Его потухший тяжёлый взгляд проникал в душу, и женщина вскрикнула, в отчаянии прижимая к себе ребёнка.
– Не отдам! Не отдам! Сгинь! Пропади!
– Если его время подойдёт, – отозвался Ангел Смерти, остановившись и демонстрируя