будет выносить мусор и вышла с ведром во двор. Я очень обрадовалась такому взрослому поручению. Ну, а если я взрослая, то и вести себя надо соответственно. А все взрослые что делают сейчас? Правильно, выносят мусор.
Не долго думая, я схватила первое попавшееся на глаза платье, шерстяное, в красную и жёлтую клеточку, и мигом натянула на себя. Ну и что, что на левую сторону – некогда, некогда мне! Ведь мусорка сейчас уедет! В коридоре подцепила сандалики, перепутав правую и левую, и кинулась вниз по ступенькам с четвёртого этажа.
Выйдя из подъезда, я слегка растерялась. Народу вокруг машины сновало много, и мамы среди них не было видно. Я нерешительно топталась у входной двери подъезда и боялась сделать в сторону больше двух шагов. А вдруг потеряюсь? Да и мусорка так громко гудит…
На моё счастье, мама с пустым ведром уже возвращалась к подъезду. При виде неё я забыла о своих страхах и радостно заулыбалась, шагнула ей навстречу. Однако мама и не думала отвечать мне улыбкой. Наоборот, грозно нахмурилась и строго спросила:
– Ты что тут делаешь?!
Но я была всё-таки счастлива от того, что я такая взрослая и самостоятельная и с гордой улыбкой ответила:
– Мусор выношу!
– Ну-ка, марш домой! – скомандовала мама. И быстро пошла по лестнице впереди меня. – Платье на левую сторону нацепила, сандалии перепутала! Позорище на весь двор!
Стало стыдно за свою неаккуратность. А мне ведь казалось, что я такая красавица в этом платье!
– Олесю одну оставила! – продолжала бушевать мама. – Как ты могла, она ведь ещё маленькая! Совести у тебя нет!
Совести на тот момент у меня действительно не было и сестру маленькой я не считала. Мы давно уже были подружками, и в моих глазах моё старшинство ничего не значило.
Но, видимо, именно в тот вечер в моей голове начало что-то откладываться. Мама ругалась долго, и к концу её сердитого монолога я кое-как усвоила: неважно, чувствую я себя старшей или нет, это – факт, изменить я его не в силах. А значит, ДОЛЖНА отвечать за младшую сестру, хочется мне того или нет, иначе мне попадёт первой. И за себя, и за неё.
Часто подобный факт вызывает у старших к младшим чувство отторжения и неприязни. Но со мной такого не случилось, и играли мы до определенного возраста дружно.
К тому же, в отличие от меня, сестра плохо выговаривала большинство слов, и я служила для взрослых переводчиком с её языка на скучный язык взрослых. Кое-что они понимали, например, что Кака – это Наташа, то есть, я. Но понять такие фразы, как «дай пикуку» – дай попить и «выкутите поныко» – выключите солнышко, без моей помощи ни мама, ни папа с первого раза не могли.
***
Мама у нас очень красивая. Карие глаза, тёмно-каштановые кудри до плеч, нос с небольшой горбинкой (в детстве сломала на ледяной горке), нежный цвет лица, высокая. С папу ростом. Немка. Из тех, чьи предки, на свою беду, переехали в Россию при Екатерине Великой.
Вообще, немного странно. Немцы обычно светлые или рыжие, сероглазые. Мои бабушка и