Евгений Евтушенко

Собрание сочинений. Том 4


Скачать книгу

хвойным иглам неслись мулатки,

      смеясь, как могут лишь дети Кубы,

      и, как маисовые початки,

      белозернисто играли зубы.

      Под барабаны,

                            под барабаны

      в сантахуановых лиловых бусах

      северодвинскими берегами

      ко мне на выручку шли барбудос.

      И вдруг увидел,

                               почти что падающий,

      как на пригорке,

                                за буревалом

      в руках веснушчатых

                                       взлетали палочки

      над красным крошечным барабаном.

      А барабанщик —

                               чуть-чуть повыше

      с восторгом слушающего барбоса,

      рад,

            что не просит никто потише,

      вовсю выстукивал марш барбудос.

      И рядом девочки из школы сельской,

      идя цепочкой по косогорам,

      под рев лосиный,

                                 под вскрики селезней

      без слов мелодию пели хором.

      Все исцарапанные о заросли,

      они устали уже, как видно,

      но этой песнею,

                              взявшись за руки,

      меня искали

                         и знали:

                                      выйду.

      И закусил я до крови губы,

      упав у вздрагивающего ствола.

      Так

           своим голосом

                                  песня Кубы

      в лесах архангельских меня спасла.

3–6 июля 1964, шхуна «Моряна», Карское море

      Береза

      Он промазал, охотник,

                                          он выругался,

      гильзу теплую в снег отряхнул,

      а по веткам разбуженным двигался,

      колыхая сосульки,

                                   гул.

      И береза с корою простреленной,

      расколдованное дитя,

      вся покачивалась,

                                  вся посверкивала,

      вся потягивалась,

                                  хрустя.

      И томилась испугом невысказанным,

      будто он,

                    прикоснувшись ко лбу,

      разбудил поцелуем —

                                        не выстрелом,

      как царевну в хрустальном гробу.

      И охотник от чуда возникшего

      даже вымолвить слова не мог.

      От дробинок его,

                                в ствол вонзившихся,

      брызнул,

                    брызнул березовый сок.

      И охотник,

                       забыв об измотанности,

      вдруг припал пересохшей душой,

      словно к собственной давешней молодости,

      к бьющей молодости чужой.

      Зубы сладко ломило от холода,

      и у ног задремало ружье…

      Так поила береза охотника,

      позабыв, что он ранил ее.

1964

      Долгие крики

      Ю. Казакову

      Дремлет