как холодок пробежал по её спине. Она подчинилась. Ведьма схватила ее за кисть, неизвестно откуда вытащила бракан (или бранак – оружие, похожее на кинжал) с острым, как язык Ганура, наконечником и полоснула лезвием ладонь ничего неподозревающей гостьи. Всё это произошло так быстро, что та даже сначала не почувствовала боли. Как только кровь прыснула из раны, Селестия принялась слизывать её, как росу с листка дерева во время зноя в летнюю пору. Затем она подняла голову. Её большие голубые глаза превратились в алые. На непонятном языке стала бредить она, а затем откинулась на стену, и очи вновь обрели прежний оттенок. Всё произошло буквально за несколько мгновений.
– Богини обозлены на тебя, Антрисия, ибо ты принесла в жертву невинного, когда причина бесплодия скрывалась в тебе самой. Если бы ты поняла это изначально, то в награду получила бы потомство. Дух твоего мужа не найдёт покоя, и ты не обретёшь ребёнка, пока не удовлетворишь разозлённых Создательниц.
– Как я могу искупить великий грех? Я готова на всё, чтобы загладить свою вину!
Селестия раскрыла ей божественную волю. С тяжёлыми думами покинула Антрисия мрачное жилище колдуньи. То, что ей предстояло совершить – являлось страшным преступлением, за которое ей грозило бы самое жестокое наказание из всех существовавших, но ничто её так не пугало, как стать изгоем из-за своей бесплодности и не загладить вину перед ни в чём повинным супругом, которым пожертвовала ради наследника своего рода. Возвращаясь, домой, она всё размышляла над последними словами предсказательницы, которая была такой же таинственной, как и они: «Того, кого ты произведёшь на свет, благословят сами Богини. Он добьётся всего, о чем будет мечтать, и станет могущественнейшим из живых и мёртвых. Он изменит мир и судьбу трёх народов. Ничто его не остановит на пути к осуществлению целей и не погубит, кроме твоей тайны, тайны его рождения. Помни, что только ты орудие его жизни и смерти и никто более».
В печали и вся в думах проводила дни Антрисия дома. Ни молодой супруг, ни соплеменники не могли узнать причины её сильнейшей тоски и замкнутости от общины. Бездетности они вменяли перемены в характере женщины и давали различные советы, как забеременеть, но не слушала их Антрисия, ибо уже знала ответ, но еще боролась в душе. Дилемма разрешилась после Совета старейшин, который вызвал её для вынесения приговора.
Старухи сидели полукругом и передавали друг другу чашу с зеленоватым горьким напитком, именуемым Дафусом. Десять старейших женщин племени собирались несколько раз в год, чтобы обсудить самые насущные проблемы или вынести приговоры виновникам преступлений и отступникам от традиций. Их решения не обсуждались и не подвергались колебанию. Горе тому, кто не входил в Совет и был вызван по какой-либо причине. Антрисии никто не завидовал в ту минуту.
– Мы долго совещались, чтобы решить твою участь, Антрисия – держала речь первой вождь племени. – И вот наш тебе приговор – если в течение года с этой зимы по следующую ты не родишь наследника, мы объявим