искоса поглядел на Аверре, но тот упорно продолжал смотреть вперед, создавая видимость, что его эта тема совсем не интересует. Подумав, что нужно не забыть, позже узнать у мастера, каковы его мысли на сей счет, я спросил у Измы:
– Граф болен? Чем?
Ответом было пожатие плечами.
– Никто не знает. Его показывали многим докторам. Как-то раз даже из Риомма прилетал какой-то профессор, графские тетушки его вызвали, но толку от этого оказалось чуть. Они все считали, будто это какой-то вирус. Они и сейчас так считают, думают, он умудрился подхватить его где-то в лесу. Ерунда все это. И болезнь совсем незаразная. У моего народа есть такое понятие: «душевная червоточина». Я раньше не представлял, что оно означает, а теперь знаю – ею страдает мой хозяин. Я вижу, как она поедает его изо дня в день, по чуть-чуть откусывая кусочки души и разума. Оно не всегда заметно, но я каждый раз чувствую, когда ему становится плохо.
В этот момент в психической ауре мекта чувствовались явные изменения. Мне удалось приоткрыть эмоциональную заслонку Измы и его чувства, против воли, просочились наружу. Я поймал его взгляд в зеркале заднего вида и увидел, что глаза полны слёз. Тогда я понял, что даже если бы болезнь графа оказалась заразной и смертельной на сто процентов, его верный слуга все равно остался бы подле больного хозяина до самого конца. Это было больше, чем простая преданность. Это определенно была любовь.
Мне вдруг захотелось услышать полную историю этих двоих, но тут мы достигли внешних замковых ворот, где нас встречала графская гвардия. Вопросы пришлось на время отложить.
Я не знал, будет ли какой-то особый досмотр и на всякий случай приготовился предъявить удостоверение, но, ни один из стражников не проявил, ни ко мне, ни к Аверре интереса большего, чем мог вызвать неодушевленный груз. Их занимал исключительно Изма, которого они, к моему удивлению, слушались беспрекословно.
Получив от него все необходимые указания, гвардейцы вернулись на свои посты, а мект повел аэрокар в сторону ворот большого и темного ангара.
Посадив машину у противоположной стены, где виднелся проход во внутренние помещения замка, Изма попросил нас на выход. Места в ангаре оказалось более чем предостаточно, чтобы разместить военный гарнизон, однако две трети пространства пустовало, а все остальное занимали личные транспорты графа и его родни.
Не задерживаясь, Изма повел нас дальше, через пустые и такие же полутемные коридоры, все вверх и вверх. Пользуясь отсутствием посторонних, я решил как бы невзначай вернуться к начатой ранее теме.
– А давно ты работаешь на графа?
– Уже давненько, – кивнул Изма, отпирая электронным ключом одну дверь, пропуская нас вперед и запирая ее снова. – Мы познакомились, когда еще были совсем детьми. Мои родители тоже служили роду Занди. С тех пор прошло уже больше трех десятков лет, хотя я точно и не помню. Это был лучший человек, которого я когда-либо знал. Он был добр и щедр, никогда не задирал носа и не ставил