болота, но со временем они заросли лесом. А во время пожара торф загорался, и огонь уходил под землю и горел там годами, сжигая торф и образуя под землёй большие пустоты, а угодить в такой адский провал мне очень не хотелось. Это лето было сухое и ждать дождей нужно было полтора-два месяца, для того чтобы они прибили пепел. Но всё это время нужно было где-то жить. Вот я и пошёл в верховье реки в надежде найти там зимовье. Да и с такой ногой я не смог бы далеко уйти. Во-первых, сделать плот и спуститься на нём по реке, как ты говоришь, я тоже бы не смог с такой ногой, вода в реке была холодной, и я мог заработать себе что-нибудь похуже вывиха. А во-вторых, на реке много перекатов и порогов, через которые плот одному не протащить, да ещё с такой ногой. Вот поэтому я решил уходить от огня вверх по реке. А о торфяных болотах я узнал уже после того, как Степан рассказал мне про горящий годами торф, в который он однажды чуть не провалился.
Генка с минуту помолчал, что-то обдумывая, а затем продолжил свой рассказ.
– Я посмотрел на часы: на них было уже три часа дня. У меня были командирские часы с календарём, и, чтобы не потерять счёт дням, я стал заводить их чаще обычного. Опираясь на палку как на костыль, вторую палку я бросил, так как после того как я вправил вывих в колене, опухоль на коленке начала спадать и я смог уже наступать на ногу. Я шёл по тропе часов пять, часто оглядываясь назад. Огонь шёл низовой, и он медленно, но верно подбирался к реке. К вечеру от холодной воды реки похолодало, и огонь сбавил темп, остановившись на прежнем рубеже. Но подкралась другая беда – дым стал охлаждаться от реки и опускаться к земле. Дышать стало труднее, особенно в низинах, и я решил заночевать на возвышенности, а иначе ночью я задохнулся бы от дыма. А в противогазе я долго не высижу. Пройдя по тропе ещё два часа, я решил остановиться на ночлег. Я согрел чай, поужинал тушёнкой и решил немного поспать. Но прежде чем лечь спать, я нашёл пихту, проколол на ней большой пузырёк со смолой и, развязав рану на ноге, обильно смазал шов раны. Краснота на ране начала спадать, и это меня обнадёживало. Проснулся я от того, что стало нечем дышать. Дым остыл и опустился к земле, особенно над рекой, и мне пришлось быстро встать, собрать рюкзак и уходить по тропе в вершину водораздела. Я шёл по тропе уже пять часов и к обеду вышел к болоту. Тропа шла по топкому болоту, а местами и по воде, но с такой ногой я не смог бы по ней пройти, тем более по болотной жиже. Болото тянулось вдоль реки на полкилометра. Но, не доходя до болота около ста метров, тропа разделилась на две тропы, одна из них шла прямо через болото, а другая обходила болото слева по бугру. С горем пополам я взобрался на бугор и, сев на камень, осмотрелся вкруговую. Километров двадцать ниже по течению реки огонь перебрался через реку и полыхал уже на другом берегу реки.
Глава 3
«Хорошо, что я не пошёл вчера вниз по реке», – подумал я. И если бы не сгорел, то