пришлось выслушивать его рев. Она дура, она посмешище, она бросила интернат на пороге окончания… Что на это можно было ответить?
Маргарита сухо попрощалась и повесила трубку.
Соня жила на окраине города. Маргарита вышла из автобуса и зашагала мимо длинной вереницы домишек с облупленными, потрескавшимися стенами, мимо безмолвных деревьев, тихо плавившихся от жары, мимо глубоких, гулких подъездов, похожих на ловчие ямы.
На улице, несмотря на палящее солнце, как угорелые, носились мальчишки и стреляли друг в друга из игрушечных пистолетов. У некоторых подъездов стояли или сидели люди. Они лениво переговаривались между собой и смотрели на Маргариту пустыми, безразличными глазами.
Она свернула к подъезду старого пятиэтажного дома. Когда-то, давным-давно, это здание имело вполне приличный вид и было, наверное, даже красивым. Но за долгие годы декоративная лепка почернела от грязи, во многих местах потрескалась, а сбоку и в верхнем углу отлетела вовсе.
Пол в подъезде был выложен черными и охристыми плитками в шахматном порядке, но множество ног, проходивших по нему, так его отделали, что теперь пол походил на поле недавнего сражения.
Перила лестницы были выщерблены и шатались, лампочки висели без колпаков, просто в патронах, а вокруг них темнели пятна сырости. Где-то наверху гремел магнитофон. Кто-то крутил тяжелый рок, и металлические звуки судорожно дергались в воздухе, пропитанном запахами мочи, жареного лука и никотина.
Маргарита поднималась все выше. На третьем этаже плакал ребенок, а в соседней квартире ссорились – женский визг перекрывал мужской бас. На четвертом – истерически хохотали девчонки. Квартира Сони находилась на пятом.
Маргарита позвонила и поставила сумку на пол.
Дверь открылась только после четвертого звонка. На пороге, цепляясь нетвердой рукой за замок, появилась женщина в бигуди. Лицо землистое, одутловатое, крупные поры на щеках, а глаза блеклые, как вялые незабудки. Испещренная багровыми прожилками кожа свисала складками.
– Кого надо?
Женщина дышала тяжело. Дыхание сопровождалось свистом, напоминающим визг пилы.
– Мне бы Соню…
– Соню? – Женщина усмехнулась и с презрительным любопытством оглядела Маргариту с ног до головы. – И ты туда же?.. А по виду сразу не скажешь…
– Где она?
– Эта дрянь здесь больше не живет. – Женщина покачнулась и начала закрывать дверь.
– Где же мне ее найти? Скажите… Я приехала издалека… От ее сестры.
– От Глашки-то?.. – Женщина тяжело оперлась спиной о дверной косяк. – Глашку помню… А Соня… Ищи эту гадину в кабаке. Она там каждый вечер шныряет. Сука…
– В каком кабаке?
– В «Портовом».
Женщина отклеилась от косяка и с треском захлопнула дверь.
Казалось, в баре вместе с посетителями была заперта дневная жара, невидимая, сырая и липкая одурь, пропитанная запахом спирта и застарелым табачным дымом.
Вечер только