владений. Прямо скажем, есть за что.
Мари деланно вздохнула и переглянулась с Элен. Обе они знали – обсуждать дела старшего брата родители могут до бесконечности.
– И поездку в Крым, увы, себе не позволим, – вздохнула Катрин. – Хотя я бы поговорила с Мишелем, может быть, он чем-то помог бы… Хотя бы для Элен.
Девушка, услышав свое имя, тревожно посмотрела на старшую сестру. Та улыбнулась и произнесла:
– Ах да, нынче, как я погляжу, тебе куда-то уезжать не с руки. Но, может быть, твой князь выпросит отпуск?
– Катя! Зачем ты Аленку-то так смущаешь? – вмешался отец. – Вот же ж… И сосватала их, и поженила. А может быть, он вообще ради Маши приезжает.
Настал черед и третьей сестре краснеть. Та, вынужденная сопровождать Элен во время этих полуденных прогулок, обзавелась плотным бронзовым загаром, делающим ее похожей на цыганку, за что получала упреки как маменьки, так и Катрин, поэтому и румянец был на ее щеках мало заметен. Но отец его приметил, что и говорить.
– Papa! – бросила она с неподражаемо-жалостливой интонацией, вызвав добродушный смех генерала. Третья дочь, походившая на него лицом, могла бы считаться его любимицей. И ему совершенно не нравилось, что на нее постоянно смотрит этот поляк, как его то бишь, Олизар. Беда с сей шляхтой – сами все титулованные, с пышными гербами, а за душой ни гроша. У этого, если быть точным – еще и довесок в виде ребятишек мал мала меньше, оставшихся от рано умершей супруги, и уймы долгов. Какому родителю захочется, чтобы его дочь была нянькой чужим детям, да еще и жила в нищете, правда, числясь графиней? Генерал Раевский знал, что сам предложить может мало – богатство постепенно улетучилось, детей много, имение расстроенно и вконец запутано. Хорошо, что Катерина сделала неплохую партию – вцепилась в генерала Михаила Орлова со всей присущей ей решительностью и с радостью поволокла его под венец. Остальные же… Элен неизлечимо больна – и какому мужу нужна жена, которая не переживет беременности и отправится на кладбище через несколько месяцев после свадьбы? Лучше ей остаться при родителях, она и сама сие сознает… Поэтому, в отличие от жены, Николай Николаевич не видел в общении Элен и Волконского ничего криминального. Тем более последний – в батюшку своего, не иначе – совершенный оригинал и, скорее всего, не питает ничего дурного ко второй дочери. Вот Мари Раевский не хотел просто так отдавать абы за кого. Она умница, талантлива и обаятельна, пусть и слишком чернява, чтобы назваться истинной красавицей. Такая себе найдет партию и получше этого пиита-шляхтича…
– А почему бы и нет?
– Он же старый! – выпалила Мари, вогнав в смущение и Элен, и всех остальных.
– Старый? Тогда я, извини уж, древняя развалина, антик, – развеселился Раевский. – А князь меня на целое поколение моложе. Он твоего брата всего-то на четыре года старше. Так что, Маша, берегись…
Никто, казалось, не замечал, что